намекал, что для проверки лужи на глубину они никак не годились.

Иван посмотрел на свои, которые тоже фирма и тоже белые.

Самый модный в сезоне цвет.

А шнурки — зеленые.

Потом посмотрел на сапоги. И решился…

Сдал назад. Колеса крутанулись, вымешивая грязь.

— Держись! — недавний фатализм отступил, сменяясь жаждой деятельности, даже больше, захотелось свершений, хоть каких-нибудь.

И мотор, откликаясь на желание, взревел. Машина содрогнулась, задребезжала и рванула вперед.

— Давай! — завопил Бер, запоздало пытаясь закрыть окно. Ручка прокручивалась, и стекло двигалось медленно. Иван подумал, что Бер точно не успеет…

Плеснуло водой.

Грязной, мутной. Поднявшаяся волна на мгновенье закрыла лобовое стекло, поползла по нему тонкими струйками. Машина накренилась, словно желая поглубже занырнуть в грязь. Задние колеса продолжали крутиться, толкая железную коробку вперед.

Ивана кинуло на руль.

С матом скатился на пол Бер.

А ведь говорил, что пристегиваться надо… в окно плеснуло жижей, благо, щит Иван успел поставить. Автомобильный монстр дернулся.

Захрипел.

И замер.

— Что за… — Бер поднялся на четвереньки, потирая макушку. Ну хоть лобовое не пробил. Что-то подсказывало Ивану, что за сто двадцать рублей им лобовое не поменять.

— Приехали, — Иван, привстав, попытался разглядеть хоть что-то. И увидел воду. Черную такую, в которой отражался, кажется, их несчастный УАЗик.

Иван заглушил мотор.

— Куда?

— Куда-то определенно приехали.

Иван решительно открыл дверь и, высунувшись, насколько было возможно, огляделся. А что… по-своему даже красиво. Сумерки, подбираясь с востока, слегка облагородили окрестные пейзажи, придав им толику загадочности. Слева темнело поле, над которым начал подниматься туман. Пока реденький, этакими комками белых нитей да ручейками. Справа тоже темнело поле. Где-то впереди маячила черная полоска леса. А вокруг, темной гладью, готовой отразить первые звезды и тонкий серп месяца, расстилалась лужа.

— Ошизеть, — произнес Бер, высунувшись с другой стороны. С его волос текло, на майке проступили темные пятна, да и с лица он пытался смахнуть то ли воду, то ли грязь. — И чего делать будем?

— Понятия не имею.

Иван вернулся на место и достал телефон.

Связи по-прежнему не было.

— Может, на помощь позовем? — Бер потряс свою трубку и на всякий случай перезагрузил.

Не помогло.

— Кого?

— Понятия не имею. Кого-нибудь? Должны же тут люди быть…

— Не уверен, — рука не желала расставаться с телефоном, как разум — с пониманием, что телефон не поможет. — Сколько мы ехали, ты кого-нибудь видел?

— Нет, — Бер сунул трубку в карман. — Но ведь колею кто-то проложил⁈

И лужу налил.

Сволочь.

— Погоди, надо выбраться. Посмотреть, какая глубина… там, может, как-нибудь…

Сапоги пришлись кстати. Иван стянул кроссовки и надел сапоги. Снова открыл дверь.

— Может… ты сперва того? — предложил Бер. — Палкой потыкаешь? Глубину там проверишь?

— А у тебя палка есть?

— Нет.

Иван сел на пол машины и опустил ногу, втайне надеясь, что дно, оно рядом. Дна не было. И чем глубже опускалась нога, тем яснее становилось, что эта треклятая лужа возникла не просто так, волей провидения, но на месте какой-то огромной, просто-таки необъятной ямины.

Вот вода и до края голенища добралась…

Иван вздохнул и ногу вытащил. Стянул сапоги. Следом — носки. Подумал, джинсы тоже снял.

— Ты чего?

— Не люблю мокрую одежду. И тебе рекомендую. Один я точно не справлюсь.

Бер хмыкнул и молча принялся раздеваться.

— Знаешь… маменька каждый год в Карловы Вары ездит. На целебные грязи… и дурные деньги уходят. А у нас тут грязи… с головой измазаться хватит.

— Думаешь, целебные? — про Карловы Вары Иван не знал, бывать не случалось, но вот здешние грязи определенно не вызывали желания погрузиться в них целиком.

— Сомневаюсь. Но бесплатные — точно!

Бер сунул ногу в воду.

— Тепленькая…

И вторую опустил.

Поглядел на стремительно темнеющие небеса и осведомился:

— Вань, а Вань… а тебе когда-нибудь приходилось машину толкать?

— Нет, — признался Иван и тоже решился. Грязи и вправду были, может, не сильно целебными, однако за день нагрелись. Он пошевелил пальцами и прислушался. Но нет, посторонней жизни под водяным покровом не ощущалось. А то ж мало ли.

— Ну… если что… не поминайте лихом. — Бер соскользнул в грязь. — Ошизеть! Да она почти по пояс!

— Ага, — вынужден был согласиться Иван. Дно у лужи, против опасений, наличествовало. Оно, это дно, было мягким, размокшим, и норовило расползтись меж пальцами. Более того, пальцы эти погружались в теплую жижу, намекая, что в ней не только машина увязнуть может.

Иван выдернул ногу и сделал шаг, опираясь на бок машины. Еще один. Дно, к счастью, не углублялось и не скрывало иных ям. С Бером Иван встретился на середине, чтобы сполна оценить положение. Уазик ушел мордой в лужу и глубоко. Грязная вода мало не доходила до лобового стекла, а про движок, который должно было залить, Иван старался не думать. Потому как мысли получались печальными.

— Вручную не вытолкнем, — сказал Бер, тоже оценив размер катастрофы. — Даже вдвоем…

Иван кивнул.

А чего спорить, когда и вправду? Бер-то посильнее будет обычного человека, да и сам Иван, но не настолько же. К тому же мягкое дно засасывало не только босые ноги.

— Слушай, — мысль была вполне логичной. — А ты дно уплотнить сможешь?

— Я⁈

— Ты ж Волотов!

— Только по фамилии, — Бер шлепнул по шее, и с руки сорвались грязные брызги. — Блин, тут комары!

Тотчас и над Ивановым ухом раздался прехарактернейший звон.

Он хлопнул по шее, чувствуя, что не столько комара прибил, сколько грязь размазал.

— А я думал, эльфов комары не жрут…

— Эльфов они и не жрут, — Ивана передернуло. Как он мог забыть о комарах? — А меня вот наоборот любят… так, дно ты уплотнить не можешь?

— Нет. Извини.

— Да ничего… а что можешь?

Бер задумался, снова махнул рукой, что окрестное комарье восприняло, как особое приглашение, и сказал:

— Могу… пожалуй, под хохлому расписать. Машину. Или тебе больше палехские мотивы по душе?

Иван выдрал ногу из грязи, чувствуя, как меж пальцами расползается жижа, и произнес презадумчиво.

— Пожалуй, и без росписи неплохо будет. И чего делать?

— Толкать… хотя… — Бер окинул «Пазик» мрачным взглядом. — Пожалуй, если попробовать… ты давай, спереди. Дверь открой, а я сзади. На раз-два…