Вскоре ушло письмо к Александру, где Константин сообщил о своем решении. После этого император поговорил с братом Николаем Павловичем, у которого к тому времени уже родился сын, и сообщил, что путь к престолу для него, можно сказать, открыт.

Нет слов, находились люди, которые пытались внушить Константину, что он делает глупость. Однако Иоанна поддерживала его решение. Стоило только взглянуть в ее ясные голубые глаза и представить, какую чудную, мирную, великолепную жизнь они будут вести вдвоем, не терзаемые теми муками, которые уготованы для сильных мира сего, как решимость Константина отречься только крепла.

И привела его к сегодняшнему дню – самому счастливому в его жизни!

Он помог своей новобрачной взойти в кабриолет, сел рядом, взял вожжи, которые с искренней улыбкой – вот уж правда что до ушей! – передал ему адъютант, как вдруг молодой человек насторожился и уставился куда‑то вдаль.

— Ваше высочество, – пробормотал он сдавленно. – Сюда идут люди, ваше высочество! Их очень много!..

Санкт–Петербург – Варшава, 1801—1815 годы

Люди, порой называвшие великого князя Константина солдафоном и грубым чудовищем, были во многом правы. Он презирал чувствительность, и чем дальше, тем больше. Такую штуку, как романы о любви, он готов был собрать в кучу и сжечь на костре. Однако, когда Жозефина Фридрихс рассказывала ему о своей жизни, он невольно подумал, что это не жизнь, а сущий дамский роман!

Сначала она была никакая не Жозефина, а просто Жужу – одна из девочек, бывших на побегушках в модной лавке, открытой в Париже мадам Терри. После своего воцарения Наполеон позволил вернуться в страну всем тем, кто эмигрировал в годы террора. Мадам Терри провела это время в Германии и теперь и слышать не хотела ни о чем немецком. В свою лавку она подбирала девочек субтильных и пикантных – настоящих француженок. Жужу было четырнадцать лет, она была маленькая, изящная, смышленая и вообще – очень мила. Особенно хороши были ее выразительные карие глазки.

И вот как‑то раз в лавку зашел какой‑то англичанин. Он бросил только один взгляд на Жужу – и больше уже не отводил от нее глаз. Все приказчицы, их помощницы и мадам Терри ошеломленно наблюдали за этой классической сценой любви с первого взгляда. Кончилось дело тем, что англичанин попросил у мадам Терри и родителей Жужу позволения увезти очаровавшую его девочку с собой в Англию. Он‑де даст ей там образование, а когда наступит время, женится на ней. Он предложил родителям Жужу большие деньги, и те, люди отнюдь не богатые, не стали противиться.

Жужу уехала в Англию, готовясь вскоре сделаться добропорядочной леди, однако это намерение так и осталось несбывшейся мечтой. Жужу только–только окончила пансион, куда ее определил благодетель, как великодушный господин внезапно умер, не оставив завещания. Родня немедленно наложила лапу на все его богатства, и в самом деле немалые.

Жозефина осталась ни с чем. Кое‑как она наскребла денег на обратную дорогу, собираясь вернуться в Париж, как вдруг – а надо сказать, что в судьбе Жозефины все происходило именно вдруг, неожиданно, внезапно, как и должно быть в любовном романе! – она познакомилась с бравым русским полковником по фамилии Фридрихс. Он был не просто полковник, а флигель–адъютант императора Александра! Фридрихс сделал ей предложение, которое Жужу, само собой, немедленно приняла. Они обвенчались скромно (закатить пышную свадьбу полковник пообещал в России, в одном из своих многочисленных имений), провели вместе несколько дней и ночей, а потом полковник отбыл, пообещав вскорости прислать жене деньги на дорогу в Петербург. Взять ее с собой он не мог, ибо ему было дано приказание исполнить по пути поручение самой строгой конфиденциальности.

Муж уехал – и пропал, ни слуху о нем не было, ни духу. Ни денег, ни писем. Жужу перепугалась. В Лондоне делать ей было совершенно нечего, ехать к родителям не хотелось. Она продала все драгоценности, оставшиеся от ее щедрого милорда, и купила место на судне, уходящем в Петербург.

Прибыв в русскую столицу, она принялась искать полковника, флигель–адъютанта Фридрихса. И с ужасом узнала, что такого господина нет и никогда не было. Правда, эту фамилию носит некий фельдъегерь, который побывал недавно в Лондоне.

Уже почти не сомневаясь, что́ увидит и узнает, Жужу принялась искать штаб фельдъегерского корпуса. Нашла. Там узнала адрес Фридрихса – он обитал в солдатской казарме! Однако и там его не оказалось: отбыл по делам службы на Кавказ.

Совершенно потерянная, брела Жужу по огромному чужому незнакомому городу Петербургу. Она вышла на улицу, называемую Невский проспект, которая, как ей объяснили, ведет к реке Неве.

«Не утопиться ли?» – уныло подумала Жозефина. И вдруг (ну конечно!) чуть не столкнулась с какой‑то барыней, разряженной в пух и прах по самой последней парижской моде. Жужу попятилась, однако дама вдруг бросилась ее обнимать, выкрикивая что‑то восторженное на самом настоящем французском языке, который все же отличался от того французского, на котором говорили знакомые Жужу русские…

Жозефина пригляделась – и чуть не упала, узнав мадам Терри! Оказывается, теперь мадам жила в Петербурге и держала здесь процветающий магазин. В Париже она почти разорилась, а здесь нажила состояние! Услышав историю Жозефины, она немедленно залилась слезами и предложила Жужу работать у себя.

Та, конечно, согласилась! Мадам обзавелась замечательной приказчицей. Жозефина обладала подлинным парижским шиком и умением кружить головы всем покупателям, которые наведывались в магазин мадам Терри. Однажды среди посетителей оказался сам «флигель–адъютант» Фридрихс. Он покаялся в грехе, в который его якобы ввергла пылкая любовь к очаровательной девушке, и умолил Жозефину вернуться к нему. Ну, она пожалела его, конечно, однако этой жалости хватило ровно на неделю. Вскоре Жозефина сбежала из каморки, куда поселил ее супруг, и вернулась к своей подруге и покровительнице мадам Терри.

Увы, и это было ненадолго, ибо хорошенькую приказчицу заприметил не кто иной, как великий князь Константин.

Чертовка Жозефина, она была так очаровательна! Страстная, сильная, неутомимая, она воплощала в себе все те качества, которые пытался найти в женщине Константин. Прежде его поиски были бесплодны, но вот возникла Жозефина… А потом, в 1808 году, в его жизни появился еще и Поль – Павел Константинович, сын великого князя и мадам Фридрихс, которого крестил не кто иной, как император Александр. Поэтому ребенок получил фамилию Александров.

Конечно, Константин мог только мечтать узаконить свою связь с Жозефиной. Даже он понимал, что это невозможно: жениться на какой‑то французской мамзельке… Однако он почти не расставался со своей любовницей и их сыном.

Семья следовала за ним во всех заграничных походах русской армии, а когда император Александр назначил брата главнокомандующим польской армии, все переехали в Варшаву.

И здесь произошло событие, которое стало роковым для Жозефины Фридрихс. Ее любовник, которого она считала вполне ручным, встретил Иоанну Грудзинскую и влюбился в нее так, что мгновенно забыл обо всем на свете.