Разговор парочки получился не слишком коротким. В обещанные мне пять минут Олег не уложился. Я успела не только выцедить свой коктейль, но и выпить чашку кофе с кусочком тортика, а потом еще заказать себе апельсиновый фреш. У одной девушки сел мобильник, и вторая достала свой для продолжения записи. Когда свежевыжатый сок был готов, я поняла, что пить его пока рано. Мне пришлось просто держать бокал в руках, чтобы как-то оправдать свое присутствие в баре. Желающих занять мое место было предостаточно. Я время от времени поглядывала через плечо. Наконец Кривулин встал, помог Лене подняться и повел ее в гардероб. Я тут же бросилась к девчонкам и перекачала у них записи. Едва я вернулась к барной стойке, как на горизонте показался Олег. Он явно был чем-то сильно удручен.

– Таня, может, поедем сразу ко мне? – предложил он.

– А как же Анастасия? Я хотела ее послушать, а пока на ее разогреве какая-то местная группа выступает. Под нее невозможно танцевать. Не понимаю, что эта группа вообще здесь делает? Полный отстой!

– Знаешь, мне сегодня что-то не до танцев. Давай как-нибудь в следующий раз сюда заглянем. Звезды из столицы частенько в этом клубе выступают.

Я закапризничала:

– А мне как раз сегодня хочется оторваться по полной. Олежек, ты же сам мне говорил, что мы сегодня с тобой тут зажжем?

– Говорил, – подтвердил Кривулин, – но ситуация изменилась. У меня друг погиб, понимаешь?

– Какой друг?

– Ты его не знаешь, – отмахнулся от меня Кривулин, хотя по проглоченной им легенде я как раз-таки должна была знать Антона.

Олег заказал виски, залпом выпил его, затем попросил бармена повторить.

– Желаете закусить? – спросил тот.

– Нет! – рявкнул на него Кривулин и быстро опрокинул вторую рюмку. Рискуя попасть под его горячую руку, я подсунула ему апельсиновый фреш. Как ни странно, Олег с удовольствием выпил полстакана, а затем сказал: – Все, Таня, едем ко мне!

Я не возразила ему, поскольку номерок от гардероба был у него. Мне в любом случае надо было заполучить обратно свою куртку. Мы оделись. Олег подошел к охраннику.

– Уже уходите? – спросил тот.

– Я больше не могу здесь находиться. Я такое узнал… Танюша, подожди меня пару минут. Я кое-что с приятелем перетру.

– Здесь душно, я выйду на улицу, – бросила я Кривулину на ходу.

Олег ничего не ответил и спокойно отпустил меня в ночной город. Я тут же направилась к шоссе, поймала такси и поехала домой. Минут через пятнадцать зазвонил мой мобильник. Конечно же, это был Олег. Я сбросила его вызов, он перезвонил снова, я вторично отклонила прием вызова. Больше Кривулин мне не перезвонил.

Мне не терпелось поскорее воспроизвести записи, но в такси это делать было не слишком удобно. Пришлось ехать и гадать, что же такое Лена наговорила Олегу? Во всяком случае, ей легко удалось убедить Кривулина, что его приятель заживо сгорел в собственном автомобиле. А если он и на самом деле сгорел?

Наконец я добралась до своей квартиры, скинула полусапожки, бросила на тумбочку куртку, прошла в комнату, плюхнулась в кресло и включила запись. Голоса Лены и Олега еле-еле прослушивались сквозь музыку. К тому же подружки, гулявшие за мой счет, тоже болтали о своем, о девичьем. Обсуждая мужскую часть собравшейся в клубе публики, они заглушали очень интересные реплики парочки, сидевшей за соседним столиком. По закону подлости у одной из моих «шпионок» мобильник сел в самый неподходящий момент. Я упустила что-то очень важное и никак не могла понять, что именно. Мне пришлось слушать их записи снова и снова, чтобы извлечь из них максимум полезной информации. В шестой раз я уже не отвлекалась ни на какие помехи, а вслушивалась только в суть.

– Я почти сутки не выходила из дома, – говорила Лена. – Видеть никого не могла, да и разговаривать с кем-то – тоже. А потом я стала медленно сходить с ума! Стены начали на меня давить, и я пошла на улицу. Весь день по городу бродила, а потом ноги сами меня сюда привели. Мы ведь здесь с Антоном часто бывали, и в тот вечер тоже… Сергей, охранник, узнал меня и пропустил без билета…

– Ты ему рассказала?

– Нет. У меня язык как-то не повернулся. А если честно, я испугалась.

– Чего?

– Как бы меня во всем не обвинили.

– Не говори глупостей!

– Я пыталась его вытащить, поверь…

– Ленка, успокойся, не реви, я уж точно тебя ни в чем не обвиняю. Я только не могу понять, как могло такое случиться, что машина загорелась?

– Я же тебе говорила, мы рванули с заправки, а потом оказалось, что бак не закрыт. Когда мы ушли от погони, Антон открыл окно и закурил. Я плохо помню, что было потом. Пришла в себя, когда машина слетела с дороги в поле. Она заполыхала сзади. Я посмотрела на Антона – он был без сознания, я звала его, но он не отвечал… Тогда я открыла дверцу, вылезла наружу и принялась тащить его из машины, но сил мне не хватило, или Антон был слишком тяжелым. Огонь так быстро подступал… У меня волосы с одной стороны обгорели и руки немножко, вот, видишь…

– А я-то думаю, почему ты в бандане и в перчатках?

– Это не перчатки, а митенки, они ожоги скрывают.

– Сильные?

– Не очень.

На этом месте одна запись обрывалась. Я включила другую.

– Ну, Ольхов, ну сволочь! Все-таки натравил на него своих бандитов.

– Нет, они выглядели не как бандиты, а очень даже прилично. Я даже не поверила Антону, что эти интеллигентные люди могут его убить. Олег, скажи, а ты-то знаешь, какая кошка между ним и Ольховым пробежала?

– Знаю – не знаю, Лена, какая теперь разница? Антона больше нет. Нет, я не могу в это поверить! Слушай, может, он все же как-то выбрался и сейчас отсиживается где-нибудь?

– Нет, я до самого утра в кустах торчала, поэтому видела, как менты приехали, потом «Скорая», как люди суетились около «Тойоты», как они мешок на носилки положили, а потом в машину его погрузили. Я никогда этого не забуду, никогда…

– Да, Ленок, понимаю, тебе крепко досталось. Но, с другой стороны, тебе несказанно повезло…

– Это упрек? – прогнусавила девушка.

– Ну, какой еще упрек? Разве кому-то было бы легче, если бы и ты… ну, в общем, ты поняла, о чем я.

– Олег, а если милиция выяснит, что я с ним была?

– Как же она выяснит, если ты говоришь, что все сгорело дотла? – здраво рассудил Кривулин.

– А свидетели на заправке? Они могут сказать, что в «Тойоте» было два человека, а сгорел только один. Вдруг милиция меня во всем обвинит?

– В чем именно?

– Олег, может, мне самой в милицию пойти?

– Зачем?

– Ну, не знаю… Мне кажется, это было бы правильно – в память об Антоне рассказать им про людей Ольхова, которые нас преследовали?