– Я… я не знаю.

– Скорее всего, назад к вашему мужу. Значит, что? Значит, ваш муж или подпал под влияние Грибного Короля, или же действует вместе с тем, кто под это влияние подпал. Иначе почему слуги Грибного ловят его сбежавшую жену? А ваш муж – противник короля.

– Откуда ты это знаешь?

– Я, кажется, объяснял, госпожа, что раз вас хотели обмануть, говоря, что повезут к королю, значит, король – их враг. Поэтому вы должны пойти к королю. Он точно не связан с Грибным, раз эта нечисть против него. Пойдете к королю, расскажете ему о делишках вашего мужа, король прикажет вашего мужа схватить. Даже если не казнит, то наверняка позволит вам снять узы брака. Будете опять свободной девушкой…

Ирма шмыгнула носом:

– Я не могу.

Якоб замолчал, встряхнул головой.

– Простите, госпожа, я не понял. Вы не хотите уйти от мужа?

– Хочу-у! – Девушка опять начала заливать слезами куртку Якоба.

– Он враг короля и преступник?

– Да-а!

– Значит, если вы сообщите о нем королю, вы сделаете хорошее дело?

– Не-эт!

– Почему нет-то?

– Потому что это доно-о-с!

Якоб задумался:

– Ну да, донос. И что?

– Донос – это плохо-о!

Парень вздохнул:

– Вы давали слово никому не рассказывать?

– Не-эт!

– Ваш муж – хороший человек?

– Не-эт!

– Вы собираетесь его оклеветать?

– Не-эт!

– Тогда почему донос – это плохо?

– Потому что пло-охо-о!

Якоб осмотрел левое ухо девушки. Потом осторожно поднял ей голову и посмотрел в лицо:

– Госпожа Ирма, объясните мне, глупому крестьянину, почему сообщить королю о готовящемся преступлении – плохо?

– Потому что доносить – неблагородно, – всхлипнула девушка. – Доносят только низкородные: горожане, к… кхм…

Понятно. Крестьяне там всякие…

Якоб провел ладонью по лицу:

– Ладно, попробуем иначе. Госпожа, у вас есть в столице знатные знакомые господа, сторонники короля, вхожие во дворец?

«Раз уж вы, госпожа Ирма, так щепетильны, расскажите лучше знакомым о сношениях вашего мужа с нечистью. Они, раз уж вхожи во дворец, должны быть разумными взрослыми мужчинами, а значит, не говоря вам, расскажут все королю. И все будет хорошо».

– Есть. – Ирма вытерла слезы и села прямо, глядя вдоль дороги поверх воловьих рогов. – Есть. Мой двоюродный дядя по матери, граф Вольфганг цу Юстус, бывший глава Королевского Совета, родовые цвета – желтый и красный…

– Погодите, погодите… Вы знаете, где его можно найти?

– Знаю. – Слезы исчезли, как высохшие. – Если я не ошибаюсь, то вон там скачет он вместе со своей свитой.

И в самом деле, кавалькада всадников приближалась к повозке в клубах пыли.

– Налево-Налево! – прикрикнул Якоб, поворачивая повозку к краю дороги.

– Куда ты?

– Знатные господа не любят, когда им перегораживают дорогу.

Ирма встала на повозке и начала прыгать и размахивать руками:

– Дя-дя Вольф-ганг! Дя-дя Вольф-ганг!

Скакавший впереди мужчина в желто-красном камзоле и треуголке с золотой бахромой внезапно поднял своего коня на дыбы рядом с повозкой.

– Ирма?! Ирма, племянница моя? Что ты тут делаешь? Я тебя чуть было…

Дядя Вольфганг смущенно крякнул и убрал плетку.

– Дядя-а-а! – Ирма спрыгнула с повозки и бросилась к мужчине. Свита, человек десять, остановилась, окружив повозку полукольцом. Якоб быстро пробежал глазами по всадникам. Левые уши… Белых прядей нет. Меди не видно, но дворяне ее носят редко. А вот пистолеты есть.

Грибная нечисть, не выносящая запаха сгоревшего пороха, не могла пользоваться огнестрельным оружием.

– Ирма, доченька, что ты здесь делаешь? Одна? В таком виде? – Дядя спрыгнул с коня и обнимал новообретенную племянницу. – Ты же должна была… Твой отец писал, ты вышла замуж.

– Понимаешь, дядя…

– Сбежала?! Сбежала от мужа?! Ах-ха-ха! Узнаю, узнаю кровь сестренки! А отец?

– Отец хотел вернуть меня мужу…

– И его узнаю, старика Альберта! Пусть сгорит мир, но свершится правосудие! Ну, я не такой строгий, но ты должна мне все рассказать. Обещаешь?

– Да, дядя.

– Так чего время терять? У меня тут были дела неподалеку, но раз такая неожиданная встреча – побоку дела. Едем!

На его взмах рукой подвели свободного коня с дамским седлом. Ирма подошла к коню, остановилась…

Неловко взглянула на Якоба.

– Да, а это кто такой? – проследил за ее взглядом дядя Вольфганг.

– Это…

А хочет ли дядя знать, кто такой Якоб? Нужно ли ему даже его имя? Дворяне не интересуются крестьянами. А она – дворянка. Да, за время путешествия она с этим крестьянином несколько сблизилась, но путешествие закончено. Пора вспоминать о дворянском достоинстве.

– Это… крестьянин. Он подвез меня.

– Держи! – Граф щелчком бросил Якобу серебряную монету. – Заслужил!

Ирма попыталась поймать взгляд Якоба, но не успела.

– Спасибо, господин, – поклонился он.

А когда выпрямился, его глаза были спокойны и холодны.

– Но… – Ирма на мгновение замялась.

– Что такое? Или он осмеливался вести себя с тобой грубо?

«…Этот барон – или очень смелый, или очень глупый…» Звон пощечины… «…Не перебивайте и слушайте!..»

Граф понял замешательство Ирмы по-своему:

– Эй, ребята!

– Нет, нет, дядя, что ты! Наоборот, он выручал меня…

Разваливающаяся на куски ядовитая тварь… Шевелящиеся поющие грибы… Клыкастый конь, бросающийся в их сторону… Поднимающийся мертвец с проросшими в мозг нитями грибницы…

– Ну что ж, – сказал граф. – Раз выручал…

Он отстегнул от пояса и бросил Якобу кошелек:

– Доволен?

– Да, господин, – склонился Якоб в поклоне. – Благодарю вас, господин.

– Благодари госпожу, дурень!

– Спасибо вам, госпожа. – Якоб поклонился Ирме. – Вы поступили очень благородно, госпожа.

Кавалькада развернулась в сторону столицы. Ехавшая последней женщина в мужском костюме уколола парня острым взглядом, но он не обратил на это внимания.

«Разве я неправа? – думала Ирма, покачиваясь в седле. – Разве я поступила неправильно?»