отряд из Управления по борьбе с наркотиками. Блэнк Фрэнк и Граф удивлённо повернули головы. Краем глаза Блэнк заметил кобуру с браунингом под левой подмышкой Графа.

«Это скорее для имиджа», — мелькнуло в голове у Блэнка.

Шум был такой, словно в дверь, завывая, лупил ногой какой-то сумасшедший. Блэнк Фрэнк поспешил туда. Но чем ближе он подходил, тем больше успокаивался.

Конечно же, это мог быть только Ларри.

— Чёрт побери, рад тебя видеть, мёртвый громила!

Ларри был на голову ниже Блэнка Фрэнка. Но он напрыгнул на друга и облапил его в медвежьих объятиях.

От вида Ларри рябило в глазах.

Украшенные блестками и бахромой красные брюки из лайкры плотно облегали ляжки. Желтовато-золотистые ковбойские сапоги поблёскивали шпорами. Пряжка на тиснёном ремне не уступала в размерах решётке на «роллс-ройсе». Аксессуаров на Ларри было как украшений на рождественской ёлке: в ухе массивный серебряный череп с перьями, целая связка браслетов из арсенала металлистов и рэперское, на три пальца, золочёное кольцо с гравировкой «ваууууу!». Его массивная грудь бочонком выпирала из серебристой гонщицкой куртки с эмблемой «феррари-дайтона»; молния расстёгнута, куртка смыкалась только кнопкой на поясе, так чтобы весь мир видел его обтягивающую майку неоново-алого, цвета вырви глаз с оттиском его карикатуры в жёлтом и вопиющей надписью «Настоящий Человек-волк». Даже в ночное время Ларри не снимал своих «Рей-Бен»[31] и при каждом движении громко звенел всеми побрякушками.

— А где же наш старик Бэтмен? А, вижу, прячется в темноте! — Ларри звучно хлопнул Блэнка Фрэнка по плечам и размашистым шагом направился к Графу. С ним он позволял себе только рукопожатие — сухое и предельно официальное. — Ну что, клыкастый пижон, выбрался с друзьями повидаться? Вечеринка начина-а-а-ется!

— Знаменитость осчастливила нас своим визитом, — сказал Блэнк Фрэнк. — Чёрт побери, что за дерьмо такое — «настоящий» Человек-волк?

Ларри скорчил гримасу, скаля зубы:

— Маленькая загвоздка с авторским правом, торговой маркой, принудительным отчуждением… и одним недоноском, который взял и зарегистрировался во Всемирной федерации рестлинга как Человек-волк. Оказывается, я сам его и укусил, лет уже двадцать назад. Так что мне пришлось добавлять «настоящий». На прошлой Рестлмании мы с ним выступили как тэг-тим. Только вот приличного названия для команды так и не придумали.

— «Охвостье помета», — пошутил Граф.

— «Адские волчата», — подхватил Блэнк Фрэнк.

— Будьте так любезны засунуть свои драгоценные предложения поглубже и дважды провернуть. — Ларри натянул на лицо свой фирменный оскал, снял солнцезащитные очки и обвёл взглядом «Нежить». — Что нам в этой волчьей яме предлагают? Чёрт побери, мне может кто-нибудь ответить, что это вообще за город?

— У тебя сейчас турне? — Блэнк Фрэнк принял на себя роль гостеприимного хозяина.

— Да. В следующую пятницу в Атланте надо надрать задницу Джейку-Змею. Хотим с Дэмьеном задавить его, посмотрим, как питон это выдержит. Реально ломать его не собираюсь, но кровь ему попортить очень хочется, если понимаешь, о чём я.

Блэнк Фрэнк ухмыльнулся, он знал, что Ларри имеет в виду. Это означало ухватить противника левой рукой, а затем крепко сжать своё запястье правой рукой.

— Тиски.

Этот прием Ларри сам изобрёл, по своей скандальной репутации он уступал только удушающему захвату. В прошлом тиски не раз помогали Блэнку справиться с каким-нибудь отъявленным буяном. Авторство принадлежало Ларри и он мог им гордиться.

— По-настоящему кровь попортить! — пришёл в восторг Ларри.

— Ш-ш-ш, — предостерегающе зашипел Граф. — Пожалуйста.

— О, прости, тот, для кого время стало вечностью. Эй! А помнишь ту пивоварню, они сделали три, что ли, рекламных ролика с Пивным Волком, прежде чем кампания загнулась? Так это был я!

Блэнк Фрэнк поднял свой бокал со «Слепым отшельником»:

— В таком случае за Пивного Волка. Пусть подольше воет на луну.

— За Пивного Волка, — сказал Граф.

— Мать вашу… — Ларри выпил залпом до краёв полную кружку пива, рыгнул, вытер пену с губ и по-волчьи взвыл.

Граф промокнул губы салфеткой.

Ларри откалывал знакомые коленца, а Блэнк Фрэнк глядел на него, и воспоминание обожгло его мозг, как стопка крепкого на прицепе. Ларри всегда будут выдавать эти его нос, зубы и глаза-бусины. Да и сросшиеся на переносице брови в старые времена считались классической уликой. За исключением густых бровей, особой волосатостью Ларри не отличался. По крайней мере, в людском обличье. Руки покрывали тонкие рыжеватые волоски. Тренажёры и мордобой, которым Ларри зарабатывал на жизнь, внушительно увеличили его плечи: Обычно он носил футболки. Во время шоу Ларри разрывал их на груди. Он был грудой мышц, без единой складки жира. Ларри мог сжать банку с пивом так, что она открывалась с оглушительным хлопком. Пентаграмма на его мозолистой ладони выцвела, как татуировка Блэнка Фрэнка.

— Классно, — сказал Ларри, имея в виду крест с распятием в ухе Графа.

— Да и у тебя не менее рискованная штука, — ответил Граф, кивая на серебряную, в виде черепа серьгу Ларри. — Или это свет так падает?

Пальцы Ларри коснулись серебра.

— Да. Виноват. А давненько мы не вспоминали всю эту киношную лабуду.

— А мне нравилось. — Блэнк Фрэнк показал свою татуировку. — Хорошо было.

— Хор-рошо… — сказали Ларри и Граф в один голос, подшучивая над другом.

Все трое вообразили крошечный самолёт, который, однажды поднявшись в воздух, обречён вечно летать вокруг чёрно-белого земного шара.

— И давно она у тебя? — спросил Ларри с ободком пены вокруг рта, отрываясь уже от второй кружки пива.

У Блэнка Фрэнка расширились зрачки, он пытался вспомнить, когда же у него появилась эта татуировка и не мог.

— Лет сорок назад, — подсказал ему Граф. — К тому времени, как он решил сделать себе эту татуировку, они уже сменили логотип.

— Может быть, именно поэтому я её и сделал, — всё ещё немного растерянно произнес Блэнк Фрэнк. Он водил по татуировке круговыми движениями, словно рассчитывая на наплыв и флэшбек с предысторией.

— Эй, но мы же тогда спасли эту чёртову студию от банкротства, — разозлился Ларри. — Мы и Эббот с Костелло.[32]

— Им тоже указали на дверь. — До сих пор Граф чувствовал себя уязвлённым из-за того, что в общем бардаке его лицо использовалось с грубейшим нарушением авторских прав. Он видел своё изображение на каждом углу, но платить ему за это никто не собирался. Его деловому чутью был нанесён серьёзный удар. И он отлично понимал, почему должен существовать «Настоящий Человек-волк». — Баду, Лу, тебе, мне, верзиле — нам всем после Второй мировой войны досталась одна бурда, сливки сняли другие.

— Я был на похоронах Лу, — сказал Ларри. — Ты в это время отсиживался в Карпатах. — Он повернулся к Блэнку Фрэнку. — А ты даже не знал о