этом. Ты взрослая девочка, сама все понимаешь.

— Тогда почему так долго терпела? Вы давно как будто чужие друг другу. Неужели развод-это единственный путь.

— Терпела ради вас.

— Разве можно терпеть ради кого-то?

— Можно, но теперь понимаю, что не нужно.

— А что нужно?

— Выбирать себя.

— Ты стала счастливее?

— Нет. Но мне стало спокойнее. Пойдем зайдем в магазин, купим ручек и тетрадей. Скоро в школу, а мы, кажется, забыли об этом.

В школу не хочется все лето, до момента, пока не начинаешь к ней готовиться. Красивые обложки тетрадей, разноцветные ручки, новые ластики, линейки, пенал и дневник творят волшебство и что-то внутри начинает тянуть в то место, где больше скучно, чем интересно.

— Мам, купишь новый словарь по английскому? — Держу в руках последнее издание Longman.

— Зачем такой большой?

— Я хочу выучить весь — весь английский. Папа говорит, что, если я выучи язык, смогу уехать из страны.

— Разве ты хочешь уехать?

— Пока не знаю. Мне без вас никак.

— А нам без тебя никак.

Набираем целый пакет школьных принадлежностей. Сверху кладем пакет с шоколадными конфетами и пирожными, купленными в лавке по соседству. Дома нас встречает наш кокер спаниель. Она встает на задние лапы, передние кладет на меня, трется мордой о подол платья. В комнате играет сестра, много кукол разложено на полу. Она что-то напевает тихо-тихо, увидев нас, встает с пола и бежит обнимать меня. Неожиданно настроение меняется, и мне становится так хорошо рядом с ними. Может, не все так плохо. Может, бабушка права, и всё, что происходит, происходит к лучшему.

Наша жизнь — это взлеты и падения.

Однажды упав, приходит время подниматься

Следующее утро начинается счастливо. Просыпаюсь, но кажется сплю. Щипаю себя. Нет, не сплю. Слышу папин голос, как и раньше, на кухне и это не сон. Вскакиваю с кровати, бегу на кухню. Папа!

— Доброе утро, Аленочка. А я вот зашел за вами, Ольга ехать со мной не хочет, говорит договорилась гулять с подружкой. Ты поедешь?

— Конечно!

— Тогда завтракай, мать оставила на столе вам завтрак и поехали.

— Я быстро, пап.

— Не торопись, я подожду. Ручка на двери в вашу комнату совсем расшаталась, пойду посмотрю пока.

Чищу зубы, надеваю спортивный костюм фирмы Adidas, съедаю бутерброд с сыром и вареное яйцо, запиваю холодным чаем.

— Я готова, пап.

— Тогда поехали.

В доме, где он живет, пахнет сыростью. На окне висит большая паутина. Выхожу во двор, нахожу палку, вернувшись, стряхиваю паутину. Старые занавески, круглый деревянный стол. На нем заварка, овсяное печенье в прозрачном целлофановом пакете. Замечаю фото, на нем сестра, я и наша собака между нами. Лежим на песке на пляже. Улыбаемся, счастливые.

Вздрагиваю от внезапно открывшейся двери.

— Аленочка, пойдем во двор, мясо почти готово.

Я не люблю мясо, но папины шашлыки всегда самые вкусные.

— Вот держи помидору, помой ее и порежь.

— Хорошо.

Вокруг удивительно тихо, хотя рядом проходит объездная дорога. Будто сам мир создал эту тишину вокруг нас. В папе что-то изменилось, может он скучает по маме.

— Пап, все же можно вернуть, обратная дорога есть? — Он всегда разговаривает со мной, даже, если мои вопросы ему не нравятся. Отрезает иногда, когда не в настроении. Сегодня не тот случай.

— Думаю, в это веришь только ты, Аленочка. А мы устали. Давно нужно было дать свободу каждому, вместе жили больше для вас, чем для себя.

— Мама тоже так говорит. Но ведь вы и сейчас живете для нас.

— Знаю. Но свобода не сдавливает сердце.

Спустя паузу, он продолжает:

— Я знаю, что мы не ошиблись. Ни полюбив друг друга, ни родив вас, ни расставшись. Наша жизнь — это взлеты и падения. Однажды мы упали, пришло время подниматься.

— Ты хочешь вернуться к нам?

— Я с вами. К старому не хочу.

— А как же мама? Ты ее любишь?

Он ничего не ответил. Смотрит далеко в небо, наблюдает за косяком улетающих птиц.

— Прохладно становится, пойдем выпьем чай, у меня халва есть. Потом отвезу тебя домой.

— Можно я останусь?

— Я не против, только ночью здесь комары, да и кровать маленькая, тесная.

— Пап, тебе же плохо так жить.

— Мне хорошо. Свобода еще никогда не была чем-то плохим.

День пролетел слишком быстро. Я не хочу уезжать, но нужно. На кровати у папы лежит маленький томик стихов Высоцкого «Нерв». Горячий чай обжигает, а халва, которую я недолюбливаю, кажется сейчас самой вкусной сладостью в мире.

— Пап, ты читаешь здесь?

Он смеется.

— Здесь больше нечем заняться. Телевизора нет, радио тоже. Читаю, думаю, отдыхаю. По ночам слушаю кузнечиков. Мы живем высоко, тебе их совсем не слышно.

— На что они похожи?

— На маракас.

— А что это?

— Это музыкальный инструмент, похож на погремушку. При потряхивании издает шуршащий звук.

— Кажется видела такой по телевизору.

— Конечно видела, вот на него и похожи стрекотания кузнечиков.

— Так интересно!

— Наедине с природой душа радуется. Ну, что поехали. Пора.

В пути все встанет на свои места

— Бабуль, выход есть всегда?

— Всегда.

— Но ведь бывает, что его не видно.

— Именно, дочка. Не видно. Будто на глазах черная повязка, а вокруг столько возможностей. Но тебе их не видно.

— Что мешает?

— Напряжение. Когда мы напряжены, мы часто остаемся слепы к тем возможностям, которые дарит нам жизнь, к тем выходам, к которым она нас ведет.

— Что же тогда делать?

— Стараться расслабиться. Чем больше расслаблен твой разум, тем больше путей покажет тебе жизнь.

— Как это сделать?

— Сказать себе, что выход есть, его пока просто не видно в тумане своего сознания. Но туман пройдет, обязательно рассеется.