«вроде бы»? Потому что странным образом одновременно известно, что его дедушка Авраам умер от какого-то желудочно-кишечного расстройства – к этому выводу мудрецы пришли на том основании, что если сказано о ком-то «скончался», как об Аврааме в ст. Берешит 25:8, то он умер от желудочного расстройства[447].

Хотя р. Йоханан полагает, что Яаков вообще не умер (видимо, в духовном смысле[448]), все же расскажем об обстоятельствах его смерти и погребения.

Яаков попросил сыновей похоронить его в Ханаане. Собственно, просить об этом было необязательно, даже если Яаков и хотел оказаться на Святой земле. Дело в том, что со всех точек земного шара в Израиль ведут подземные ходы, и кости почивших праведников туда ползут по этим ходам, чтобы в день воскресения облечься плотью. Но Яакову было некомфортно ползти таким образом, потому он и попросил сыновей похоронить его уже на месте[449]. По другой версии, он знал, что Египет в ходе одной из казней в преддверии Исхода наполнится разными паразитами, и ему не хотелось, чтобы паразиты потревожили его прах. Кроме того, ревнивый Яаков опасался, чтобы египтяне не сделали из него идола и «не получили бы избавления за мой счет», да и полагал, что первыми воскреснут погребенные в земле Израиля[450]. Он потребовал клятву с Йосефа, чтобы тот похоронил его в Израиле, и в знак клятвы велел ему положить руки под свое «бедро» (Берешит 47:29), что является эвфемизмом «на обрезанный член». Иначе говоря, надо было поклясться на живом свидетельстве единственной данной к тому времени заповеди об обрезании (позже количество заповедей несколько увеличилось), однако Йосеф почему-то не захотел производить этого сакрального действия, и дело обошлось устной клятвой[451].

Кости почивших праведников туда ползут по этим ходам, чтобы в день воскресения облечься плотью. Но Яакову было некомфортно ползти таким образом.

Возлежал Яаков на золотой кровати, и все двенадцать колен собрались вокруг нее, а потом появилась и Шехина[452]. Он дал подробные инструкции сыновьям, кто и каким образом будет переносить его гроб, велев отнестись к переноске его тела с трепетом и благоговением. Мало того что необрезанным запрещалось приближаться к его гробу; даже внукам это было запрещено по той причине, что они осквернились, женившись на хананеянках[453]. Так, поболев несколько дней, он и отошел в мир иной – и умер легко, посредством поцелуя Божьего: смерть не имела над ним силы[454]. Он умер праведником, как и жил: за первые 84 года жизни, до зачатия Реувена, у Яакова не было ни одной ночной поллюции[455].

Когда Господь поцеловал его и 147-летний Яаков почил, его тело переложили из золотой кровати в гроб из слоновой кости, выложенный золотом, украшенный драгоценными камнями и покрытый чудесными льняными тканями. В течение сорока дней его бальзамировали, натирая тело священным миром, превосходившим все благовонные масла и приправленным специями. Бальзамирование было внешним и внутренним: миро выливалось на пупок, через который проникало внутрь тела и впитывалось во внутренности[456]. В гроб, на радость покойному, положили лучшие вина и тончайшие парфюмы[457].

Увы, погребение сопровождалось очень неприятным инцидентом. Места на хорошем кладбище ценились не меньше, чем сейчас. Когда Яакова хоронили в пещере Махпела, явился Эйсав и заявил, что четыре пары уже похоронены в Махпеле, Яаков там захоронил Лию и осталось только одно место для него, Эйсава. Присутствующие возразили, что Эйсав им продал свое место в гробнице: в самом деле, как мы уже знаем, Яаков выкупил место в Махпеле у Эйсава[458]. Однако Эйсав потребовал показать ему купчую. Родственники сообщили на это, что оставили документ в Египте, и быстроногий Нафтали помчался за документом. Тем временем глуховатый Хушим, сын Дана, спросил, почему задерживается погребение. Получив ответ, он возмутился: «Что, дедушка тут будет в бесчестье до возвращения Нафтали?!» И, недолго думая, врезал Эйсаву дубиной по башке, да так сильно, что у того выкатились глаза и упали на колени Яакову. Тут уже умерший Яаков приоткрыл глаза и испытал абсолютное счастье[459] от кончины брата – мы помним, сколько страха Яакову пришлось натерпеться. По другой версии, Эйсава вероломно убил племянник Йехуда, подкравшись сзади и снеся ему голову[460]; голова покатилась к пещере Махпела и застряла в складках савана Ицхака[461].

Яаков же, будучи похороненным в гробнице Махпела рядом с Лией и оставшись нетленным, остро чувствует, когда евреи грешат. Зато и по пришествии Избавления Яаков будет радоваться больше других патриархов, поскольку его пригласят на эсхатологический пир как нашего прародителя – ведь мы зовемся «сыны Израиля»[462]. И на пиру праведников вместе с Яаковом мы будем вкушать Левиафана – отвратительного, хотя и вкусного, по-видимому, чудовища, которого убьет ангел Габриэль[463], а также прочую некошерную пищу, слава богу. Впрочем, кто из нас попадет в число праведников, еще большой вопрос.

◾ Йосеф – в последний путь

После смерти отца братья Йосефа очень боялись, что теперь-то Йосеф точно их прибьет[464], и в разговоре с ним соврали, что отец велел ему простить грех братьев. Йосеф всплакнул, но особо не заморачивался. Он сообщил братьям, что все предыдущие события были предначертаны Богом, чтобы сберечь евреев, на чем братья и утешились (Берешит 50:16–20).

110 лет от роду почил уже сам Йосеф. Еще при жизни он завещал перенести его останки в Ханаан – ровно по той же причине, что и Иаков, – чтобы не проходить утомительной и болезненной процедуры ползания костей по подземным ходам[465]. Пока же его так же забальзамировали, как и отца, но вот о временном захоронении есть разные версии. По одной версии, его похоронили в царском мавзолее. По другой версии, его положили в массивный железный гроб весом в 500 талантов[466] – т. е. весом в 16,1 тонны или 30,2 тонны, в зависимости от того, какой вавилонский талант мудрецы имели в виду – легкий или тяжелый. В любом случае это самый тяжелый гроб в истории человечества. Его бросили в Нил, а Моше впоследствии этот гроб чудесным образом выловил. В обеих версиях гроб охраняли золотые псы – если кто приближался к гробнице, лай псов раздавался на весь Египет[467].

Таскать 40 лет гроб, весящий по меньшей мере 16 тонн, – это подлинный