Он оказался прав.

— Ведь вы сами понимаете, Дмитрий Владимирович, что в наше время так запросто уголовные дела не закрывают. А ведь мы сделали именно это. Так что вы будете демобилизованы окончательно только после того, как выполните одно достаточно сложное и ответственное, не скрою, задание.

Задание обрисовали перед ним буквально в нескольких чертах. Оно превзошло все самые жуткие ожидания Кропотина.

И недаром.

Кропотину было поручено убрать Мамуку Церетели — одного из крупнейших бизнесменов области.

Как сообщил полковник Григоренко, два покушения на него уже провалились, и только потому, что бывший сотрудник Базы, капитан Павел Симонов, отказался работать на Григоренко и теперь стал одним из руководителей службы безопасности водочного короля. Ему не составило труда рассекретить своих бывших курсантов, переквалифицированных в киллеров. Тем более что он работал в тесной спайке с неким Владимиром Свиридовым — по всей видимости, тоже бывшим офицером спецслужб.

И теперь лейтенант Стаханов — еще один выпускник Базы — должен был убрать Симонова, а он, Кропотин, — Мамуку Церетели. И потом — потом Кропотин свободен.

В то же время майор Кривов уезжал в отпуск в город Балаково в Среднем Поволжье, где жила его семья. Отпуск должен был продлиться два месяца — июнь и июль. За это время — под контролем Кривова — Дмитрий должен был осуществить свою миссию.

Разумеется, Кропотин в очень резкой форме отказался от лестного предложения стать киллером — убить человека, которого он не знал и который не сделал ему ничего дурного, кроме как, быть может, в короткий студенческий период несколько раз — заочно, через многочисленные торговые точки города — попотчевал довольно-таки мерзкой водкой производства комбината «Аякс».

— Это же.., то же самое, что в криминальных структурах. Киллеры… — пробормотал он, — только государственные.., но все равно киллеры.

— Совершенно верно, — сказал майор Кривов. — Государственные киллеры. Ты очень верно выбрал определение. В свое время при управлении внешней разведки существовал даже спецотдел «Капелла», в котором работали офицеры спецназа ГРУ.

Именно на такой работе. Потом многие из них ушли в структуры госбезопасности. Например, я и полковник Григоренко. Номинально нас не существует, но работа продолжается. И ты — очередное звено в этой цепи и потому не имеешь права выпасть из нее. Если мои слова тебе малопонятны.., что ж… — Он уперся тяжелым взглядом в стол Григоренко, на котором лежал пистолет. — Ты всегда волен уйти. Но только так, — он кивнул на ствол, — не иначе.

В выборе между миссией киллера и предложением самому свести счеты с жизнью, разнеся себе голову из табельного оружия, курсант Базы Кропотин предпочел первое.

* * *

— Вот видишь, — холодно сказал Свиридов. — Это в самом деле мои бывшие коллеги. Если их можно так назвать. Они тоже работали в «Капелле».

Но они плохо помнят меня. Потому что, когда я был одним из основной десятки, они болтались где-то на подстраховке. Шпионили за нами. Двойная или тройная игра, как то всегда водилось у наших спецслужб. А теперь поднялись. — Он презрительно скривил угол рта и сказал:

— И думаешь, что тебя бы отпустили, даже если бы ты убил Церетели? Наивный мальчик.., тебя бы просто пустили в расход, как отработанный материал. Они потому и поручили тебе это, что знали: они подготовили тебя только в плане общей психофизической тренировки, но отнюдь не стратегически, как подковывают настоящих специалистов. Они знают, что ты их не выдашь и не станешь вести за их спинами свою игру. Так, как то сделал бы я. Или Симонов, который отказался с ними сотрудничать и был за это убит.

— То есть… — пробормотал Кропотин.

— То есть тебя убьет тот же Кривов.., вне зависимости от того, выполнишь ты задание или нет. Они послали тебя потому, что провалились два их предыдущих киллера. Они работали по всем канонам своего дела и потому были предсказуемы. Мы с Симоновым отследили и уничтожили их. А ты.., ты — совсем иное дело. Если бы не эти случайности с твоей чудо-кровью, возможно, даже я не раскусил бы тебя.

И тогда меня самого бы прихлопнули.

— Кто?

— Да тот же Перевийченко, которому поступила на меня куча компромата от того же Григоренко. Они раскопали мое прошлое, эта База. И переслали неопровержимую информацию Церетели.

— Но как же вы узнали, что я — это…

— Мы прослушивали твой телефон, — перебил его Свиридов. — Мы — это служба безопасности «Аякса». Перевийченко не знает голоса Григоренко, который говорил с тобой, а я знаю. Тогда я еще не знал, что ему сообщили о моем «капелловском» прошлом. И когда я сообщил Перевийченко, что ты связан с бывшими офицерами «Капеллы», моя судьба была предрешена. Они уничтожили бы меня, как ублюдки с Базы уничтожили Симонова. — Свиридов горько усмехнулся и, покачав головой, добавил:

— Люди с таким прошлым, как у меня и у Павла, долго не живут.

— Но что же теперь делать? — беспомощно спросил Кропотин. — И.., и зачем ты вообще помогаешь мне?

Влад серьезно посмотрел на него и наконец ответил:

— Сам не знаю. Просто ты напомнил мне самого себя лет десять назад. Когда я проходил практику высшей школы ГРУ в догорающей афганской войне и в порядке сдачи зачета убил троих моджахедов. А вообще — ничего не спрашивай. Считай, что ты выполнил задание. Если тебя не найдут еще несколько суток, Церетели сам умрет. Я знаю это совершенно точно.

— А зачем им сдался этот Церетели?

— А почему ты не спросил этого у Григоренко и Кривова? Вот точно так же не спрашивай и меня. — Свиридов отпил огромный глоток крепчайшего кофе и неожиданно добавил:

— Он делает огромный бизнес на торговле с Северным Кавказом. Но тебе это знать не нужно. Тебе нужно уматывать отсюда. Деньги у тебя есть?

— А ты? — не отвечая на прямой вопрос Владимира, дрожащим голосом спросил Кропотин и перевел взгляд на Леру, которая на протяжении всего этого долгого разговора курила, прикуривая одну сигарету от другой, и серый сигаретный пепел немногим отличался от цвета ее лица.

Свиридов усмехнулся.

— Посмотрим, — сказал он. — Не исключено, что нам придется улетать вместе.

В этот момент дверь кухни открылась, и ввалился помятый Фокин с сизыми следами укусов на шее, багрово-красным носом и сломанным бананом в правой руке.

— Уф, — сказал он, — чтобы еще раз…

Свиридов расхохотался, не дожидаясь, пока отец Велимир разовьет эту плодотворную тему.

— Ну как дела, Афоня?

— Оч-чень… — лаконично ответил тот и рухнул на табуретку так, что она едва не развалилась под массивной тушей отца Велимира. — Что тут за важное дело?

— А вот какое… — ответил Свиридов. — Пиво у тебя есть?