одна уже и замужем побывала, а ума так и не нажила. – Она сняла с гвоздика в стене связку ключей и велела: – Пошли, сейчас поговорите с ними, но только при мне. Этих куриц одних даже в магазин отпустить нельзя без присмотра, одна вот начала на уроки вождения ходить, отпустила ее по дурости, чтобы на машине нам ездить на закупки и товар развозить. Так потом замуж выскочила она за инструктора и тут же развелась. И куда она пришла? Домой, к матери, приползла на коленях. – Женщина сжала связку в кулаке и громыхнула ключами. – Одни расходы от такого мужа остались, столько документов туда-сюда менять. Нет уж, у нас пекарня своя, а не нефтяная вышка, пускай сидит Вагоновой, а мы будем отдельно – Ляпуновы. И из завещания ее вычеркну!

Скандальная старуха с ворчанием вела на соседнюю улицу. Походка у женщины была твердой и бодрой, так что Коля еле успевал за ней, морщась от боли при каждом шаге.

Между двумя магазинчиками стояло небольшое здание с глухими окошками, забранными решетками. Ни таблички, ни вывески, но, судя по манящим запахам, там делали выпечку.

Мать открыла огромный навесной замок и крикнула в глубину помещения:

– Линка, Нинка, по ваши души пришли! Идите, рассказывайте, как отцовское наследство промотали.

Навстречу нам вышли две похожие женщины средних лет в белой форме, одинаковых белых сетках на волосах, перемазанные мукой. Они были сильно похожи на мать: те же резкие черты лица, крупные острые носы. Сестры отличались немного ростом и цветом глаз: у одной из них были зеленые, а у другой – голубые глаза.

Единственный стул в помещении я уступила Уткину. После интенсивной прогулки он был бледен и в испарине, но терпеливо разложил протоколы на подоконнике и принялся записывать данные сестер под диктовку.

Сами женщины застыли в проеме двери, которая вела в цех для выпечки. Старуха-мать бродила в соседнем помещении, где на всех поверхностях стояли поддоны с белыми заготовками из теста или уже готовые булочки разных видов и мастей. Она ворчала под нос, проверяла продукцию, заглядывала в печи, но на самом деле вслушивалась в каждое наше слово и вставляла свои ядовитые комментарии.

– Расскажите, как вы познакомились с мошенником, – я начала разговор сама, так как Коля выглядел совсем неважно и с трудом успевал записывать показания.

Сестры переглянулись, одна из них начала нерешительно:

– Я развелась год назад, переехала от мужа к маме, назад… и хотела снова выйти замуж. В Интернете увидела рекламу этого сайта.

– Конечно, ты же всегда творишь глупости и Нинку туда тянешь. А та как коза на веревочке: сестра в грязь, и она туда же, – проворчала из цеха мать.

Лина осеклась от ее комментария и замолчала.

Вторая женщина оглянулась на суровую мать и продолжила:

– Я тоже зарегистрировалась. Познакомились там с мужчинами: у Лины звали Огюстом, а у меня Валентином.

– Полюбила Нина Валентина, – ядовитые шпильки не прекращались.

Но женщина лишь ссутулила плечи сильнее:

– Мой – брюнет, у нее блондин с усами. Они оба живут в Париже, я так рада была, что мы сможем с сестрой видеться, раз будем в одном городе жить. Мы просто всю жизнь вместе и всегда друг за дружку, я, пока с мужем жила, по Лине ужасно скучала.

– Я зато по этой бестии не скучала, – буркнула мать. – На один рот меньше кормить, вы, бездельницы, не цените деньги, словно они на вас с неба сыпятся. Всю жизнь вас с отцом учили бережливости, воспитывали как положено, и никакой благодарности.

Лина перехватила рассказ сестры:

– Сначала все было классно, мне Огюст купил в подарок дорогой гарнитур, показывал мне на видео, там было колье с зелеными камнями в коробке, и обещал, что скоро наденет его на меня перед свадьбой. А у Нины Валентин – дизайнер, у него свой Дом моды. Он сшил ей свадебное платье в подарок, мы смотрели на фотографии.

– Что случилось потом? – уточнила я у замолчавших женщин.

– А то и случилось, – в дверях появилась старуха, которая жевала булку с повидлом, – что им женихи эти в уши напели, про болезни и про пожар. Дурочки наивные побежали, продали отцовскую дачу за копейки и кредит взяли по Интернету. А где теперь эти денежки? Тю-тю, а кто кредит платит? Нинка с Линкой!

– Извините, – не удержался Уткин. – Я ваши показания потом отдельно зафиксирую как свидетельницы, но мне надо для протокола, чтобы ваши дочери сами все рассказали, так положено по закону.

Но старуха ближе подошла к Коле, замахала булкой возмущенно, так что во все стороны полетели крошки:

– По закону так они сами за себя отвечать должны. А по совести я их мать, если не буду смотреть за ними, так две идиотки по миру пойдут и меня пустят. Мы не для этого с отцом всю жизнь копеечку к копеечке складывали: пекарню открыли, дачу купили, квартиру, дом отстроили, чтобы они все раздаривали преступникам? Увидели платье и фату, всё – поплыли! По закону, когда мне деньги вернут?! А?!

Пока Уткин отмахивался от нападок старухи, я, действуя по озарению, тихонько уточнила у женщин:

– А вы к гадалке Ефросинье не обращались за предсказаниями, пока общались с этими мужчинами?

Женщины снова переглянулись.

– Обращались, два раза, – прошептала Нина или Лина, я не могла отличить, кто из них кто.

– Она нам онлайн-гадание провела и заговор на счастливый брак сделала, – призналась вторая.

– А куда вы деньги переводили?

– На счета в Интернете, которые они сказали, – еле слышно прошептала женщина, а сестра добавила: – У меня все записано на бумажке – номера счетов и банк.

– Отлично, вы сейчас эту информацию продиктуйте лейтенанту Уткину.

Я пошла спасать оперативника от нападок возмущенной старухи. Вместо того чтобы спорить, иногда лучше переключить собеседника на его любимую тему. А эта пожилая женщина точно любила деньги.

Я сказала ей, что у меня есть знакомая, которая работает в торговле и ищет себе поставщика выпечки, похвалила румяные и пышные булочки в цеху.

От комплиментов и перспективы большой продажи старуха расплылась в любезности и