– А кто подписал протокол? – задала Шаталина еще один риторический вопрос, вернув монитор в нормальное положение. – Капитан Грехов? Ну-ну.

И это ее «ну-ну» прозвучало крайне зловеще. Ох, чувствую, разворошили мы с Геной осиное гнездо. Как бы не нажить целый рой недоброжелателей. Желание побыстрее слинять из славного Нью-Китеж-града лишь усилилось.

Явно считая, что я и без пояснений пойму ход дела, адвокатесса набрала еще один номер:

– Уваров. Узнал? – Чуть перекошенная улыбка демонстрировала отношение Шаталиной к собеседнику. – Ну мало ли, вдруг с памятью у тебя так же плохо, как с совестью. Ладно, хватит любезностей. Ты взял дело по драке в «Чертополохе»? Кто бы сомневался. В общем, так, давай закрывать его полюбовно.

К моему удивлению Шаталина спокойно выслушала ответ, а затем ядовитым тоном начала объяснять:

– Хозяин этого шалмана явно завысил ущерб. Раз эдак в десять. А это дача заведомо ложных показаний. То же самое касается потерпевших. Побои снимали врачи, но повторная экспертиза наверняка покажет много интересного. Но важно не это. Судя по видео, именно они спровоцировали конфликт, и, если их посадить на полиграф, мы наверняка узнаем, что имело место оскорбление достоинства мага и его вассала. Что значит «какое видео»? – изобразила насквозь фальшивое удивление Шаталина. – Обычное видео. Нет, ничего у нас не терялось и не портилось. Думаешь, Олежек настолько тупой, чтобы не подстраховаться? Вам, ребята, просто не повезло, что Зимин сумел добраться до меня. Так что давай закрывать дело полюбовно. Вы и без того сильно засветились… Вот и чудно, – выслушав ответ, сказала Шаталина и выключила телефон. Тут же ее лицо исказила гримаса отвращения. – Урод.

Не успел я напрячься, как она подняла на меня глаза и искренне улыбнулась:

– Ну вот и все, а вы боялись. Часам к семи можете забирать своего друга из каталажки.

– Я в восхищении! – совершенно искренне выдал я. – Анна Борисовна, как вы смотрите на то, чтобы разделать со мной ужин?

Уловив в моем вопросе нотки, которых я особо-то не скрывал, Шаталина по-доброму улыбнулась:

– Никита Олегович, давайте будем честны друг с другом. Я для вас слишком стара, как и вы для меня. – Отмахнувшись от назревавших во мне возражений, она добавила: – В этом мире внешность значит мало, большее значение имеет содержимое черепной коробки. Вам еще предстоит убедиться в этом на собственном горьком опыте. Материальных проявлений благодарности за исполнение мной служебных обязанностей я тоже не приму. Но вот от признательности и дружбы мага-строптивца, у которого есть неплохие шансы добиться в этом мире многого, не откажусь.

– Моя признательность и искренняя дружба вам обеспечены.

Для того чтобы изобразить галантный поклон, пришлось встать. Обратно в кресло я не вернулся, потому что в кабинет уже кто-то ломился со своими проблемами. Так что на этом мы попрощались.

Вот такая у меня образовалась фея-крестная. Впрочем, какая Золушка, такая и фея. Можно сказать, что встреча с Шаталиной стала для меня главной и пока единственной удачей в этом городе.

К начальнику почтовой службы я все-таки зашел. Вот уж где меня встретили как родного. Было видно, что мое желание стать станционным смотрителем избавило невысокого полноватого и постоянно потеющего мужчину от жуткой головной боли, возможно отягощенной нервным и желудочным расстройствами.

– Никита Олегович, дорогой вы мой человек! – воскликнул главный почтарь этого мира и тут же немного стушевался. – Простите за мою несдержанность, дар Зимин, но вы даже не представляете, как меня замучили с этой проклятой станцией. Особенно в последнее время. Дернул же меня черт послать на вахту вашего коллегу дара Мамонтова. Так-то он очень приятный человек и профессиональный оператор, но вот супруга у него чистая фурия. Две недели она надоедала мне вопросами, почему именно ее Митеньку оправили в такую даль, а после этого уже месяц долбит мне мозг, чтобы я послал ему замену. А другие операторы, и в особенности их жены, как вы сами понимаете, не в восторге от Туманн…

Внезапно этот говорун резко заткнулся. Похоже, понял, что своей экспрессией может и напугать меня.

– Так почему же господа операторы и в особенности из жены так не любят Туманный перевал? Говорят, место проклято, – подлил я масла в огонь больше из хулиганства, чем по необходимости.

Ну вот достал меня сей болтун. Людей в живом виде на сегодня с меня хватит, а этот вообще при своих небольших габаритах, казалось, заполнял собой весь кабинет.

– Да что вы такое говорите! Нормальное место. – Чуть ли не подхватив под локоток, начальник усадил меня в гостевое кресло, а сам шустрым колобком перекатился на свое место за столом. – Да, там не очень весело и развлечений нет, но станция как станция. А вся дурная слава от дурных людей. Предыдущий смотритель, дар Шмидт, вообще был странным человеком. Да и со своими вассалами у него сложились необычные отношения. Нам постоянно приходили жалобы от караванщиков, но поделать мы ничего не могли.

Пояснения начальника чем дальше, тем больше становились туманными. Он окончательно запутал меня и утомил. Так что я свел дальнейшее общение к минимуму. В ультимативном тоне потребовал от него полный пакет должностных инструкций станционного смотрителя и по-быстрому свалил из кабинета. Мне еще предстоял нелегкий разговор с Геной.

В околотке все прошло без проблем. Моего друга выпустили без вопросов, и, что самое удивительное, мне тоже не хотелось ничего спрашивать. Злость перегорела, да и горела она не так уж долго. Просто я понял, что пора перестать прятаться за чужой спиной.

Судьба действительно подсовывает нам чаще всего именно то, чего мы хотим избежать, а для особо ярых бегунов подарочек идет в обертке из чего-то, что выглядит как сущее исполнение потаенных желаний. С самого детства я шел следом за своим другом, даже не возражая, а скорее вяло ворча. Мне никогда не хватало духу послать Генку подальше с его сумасбродными идеями. Что это – страх? А может, бесхребетность? Нет, просто мне хотелось пережить восторг удачи и не нести моральной ответственности за провалы. Стоя на вершине горы, я был счастлив, потому что смог забраться туда, сделать и увидеть то, что дано не каждому. А когда нас и байдарку молотило о камни горной реки, виноват был не я. Ведь я вообще не хотел никуда ехать, предупреждал об опасности и все такое…

Конечно, подчиненное положение немного тяготило, и, едва извечный предводитель нашего крохотного отряда подписал холопский ряд, мелкий тщедушный типчик, чего уж греха таить, давно живущий в глубине моей души, возликовал. И очень зря. Теперь мне придется нести ответственность и за свои промахи, и за Генкины. Но хуже всего то, что за мои ошибки платить будут близкие мне люди, теперь накрепко привязанные к моей судьбе.

Какая уж тут злость и претензии. Я даже внутренне радовался, что мои враги решили пойти сложным путем, а не удумали просто прирезать Баламута прямо в том баре.

Домой мы добрались на случайно пойманном такси. Всю дорогу молчали, и только когда поужинали и завалились на свои матрасы, Гена заговорил: