Никого.

Все еще всхлипывая и хватая ртом воздух, Натали стала подниматься по длинной лестнице. По дороге она нажала на выключатель, но хрустальная люстра, нависавшая над прихожей и площадкой верхнего этажа, так и не зажглась. Еще пять ступеней — и Натали уже различала то зеленоватое свечение, сочившееся из-под двери спальни Мелани Фуллер.

Заставив себя собраться и замолчать, она расстегнула пояс со взрывчаткой и перекинула его через левую руку так, чтобы механический таймер, установленный на тридцать секунд, был повернут кверху. Его можно будет привести в действие одним нажатием кнопки. Натали бросила взгляд на монитор энцефалографа. На нем по-прежнему мигала зеленая лампочка, пусковой механизм был все так же соединен с детонатором Си-4. Она выждала еще двадцать секунд, чтобы предоставить возможность старухе сделать ход, если она собиралась делать его.

Стояла мертвая тишина.

Натали выглянула на площадку. Слева от входа в спальню Мелани стояло одинокое плетеное кресло — наверно именно в нем мистер Торн проводил свои ночные бдения. Заглянуть за угол, в темный коридор, уходивший налево в глубину дома, она не могла.

Услышав шум внизу, Натали обернулась, но увидела лишь три тела, распластанные на полу прихожей. Калли теперь лежал, уткнувшись лбом в пол. Натали снова повернулась к двери, подняла ствол «кольта» и ступила на площадку. Она ожидала, что на нее набросятся из темного коридора, приготовилась к этому и чуть не выстрелила в мрачную пустоту, но оттуда никто не появился. Коридор был пуст, выходящие в него двери — закрыты.

Натали подошла к дверям спальни Мелани. Откуда-то снизу вдруг послышалось громкое тиканье часов. Или какое-то движение, или легкий порыв воздуха коснулся ее щеки, но что-то заставило Натали в этот момент посмотреть вверх, на утопавший во мраке потолок и еще более темный квадрат — маленький люк, ведущий на чердак. Люк был открыт, и в его проеме застыло напряженное, готовое к прыжку тельце шестилетнего ребенка, — его недетское лицо искажала безумная улыбка, пальцы со стальными ногтями изогнулись, как когти.

Натали попыталась отскочить в сторону и одновременно выстрелить вверх, но Джастин уже летел вниз с громким шипением, так что пуля врезалась в дерево. Его стальные когти разодрали правую руку Натали и выбили у нее «кольт».

Она попятилась, подняв левую руку со взрывчаткой, как щит. Когда Натали была маленькой, каждый Хэллоуин она отправлялась на дешевую распродажу и покупала себе «ведьмины когти», приклеивала их на пальцы и щеголяла с трехдюймовыми наманикюренными ногтями. Однако накладные ногти Джастина были стальными и столь же острыми, как скальпель. Непроизвольно в мозгу Натали возникла картинка: Калли или какой-нибудь другой суррогат Мелани Фуллер изготавливает стальные тигли, заливает их расплавленным оловом и смотрит, как ребенок опускает в них пальцы, ждет, пока олово застынет и затвердеет.

Джастин снова бросился на Натали. Девушка прислонилась спиной к стене и инстинктивно подняла руку. Когти Джастина глубоко вонзились в пояс, прорвали брезент, пластиковую обертку и само вещество взрывчатки. Когда по меньшей мере два из них прорезали ее руку, Натали стиснула зубы, чтобы не закричать от боли.

С победным шипением Джастин сорвал пояс со взрывчаткой с Натали и швырнул его через перила. В коридоре послышался глухой удар, когда там приземлились двенадцать фунтов инертной взрывчатки. Натали опустила глаза и увидела свой «кольт», лежащий между двумя столбиками перил. Не успела она сделать и полшага к оружию, как к нему подлетел Джастин и, поддав его своей синей кроссовкой, отправил вниз.

Натали попыталась обойти Джастина справа, но мальчишка прыгнул, перекрывая ей дорогу. И тут она заметила массивное тело Калли, с трудом ползущее по лестнице. Он уже преодолел треть пути, оставляя за собою кровавый след.

Натали бросилась бегом в коридор и резко остановилась, понимая, что именно этого и хотела от нее старуха. Одному Богу известно, что ожидало ее в этих темных комнатах.

Джастин поспешно двинулся к ней, делая резкие движения своими ужасными когтями. Натали быстро повернулась и, схватив правой окровавленной рукой плетеное кресло, подняла его вверх. Одна из ножек кресла попала Джастину в рот, но он продолжал приближаться, размахивая руками, как одержимый. Лезвия его когтей ободрали ножки кресла и вырвали плетеное сиденье. Изогнувшись, мальчик бросился на Натали, норовя попасть в бедренную артерию. Не выпуская кресла из рук, она попыталась сбить его с ног и пригвоздить к полу, но он делал ложный выпад вправо, влево, наносил удар, отскакивал и снова бросался. Подошвы его кроссовок мягко поскрипывали на полированном полу.

Натали удавалось отражать атаки Джастина, но ее израненные руки уже начинали дрожать от усталости. Колотая рана на левой руке болела так, словно доходила до самой кости. С каждой атакой она отступала все дальше, пока не оказалась прижатой спиной к дверям спальни Мелани Фуллер. Несмотря на то что у нее не было времени на размышления, Натали живо представила себе, как дверь распахивается и она падает прямо в поджидающие ее старческие руки, навстречу клацающим челюстям...

Но дверь не открывалась.

Джастин, не обращая внимания на ножки кресла, впивавшиеся ему в грудь и горло, пытался дотянуться до Натали. Ему это никак не удавалось, и он, вцепившись своими когтями в деревянную основу сиденья, попробовал отнять у Натали ее единственное средство защиты или разломать его пополам. Летели щепки, но кресло продолжало держаться.

И тут откуда-то из глубины сознания до Натали донесся сухой, педантичный голос Сола: «Она использует тело ребенка, Натали, и его возможности. Преимущество Мелани — в ее страхе и ярости. Твое преимущество — в росте, весе, концентрации и способности сохранять равновесие. Воспользуйся этим».

Джастин зашипел, как закипающий переполненный чайник, и, пригнувшись, снова прыгнул на Натали. Над краем площадки уже показалась лысая голова Калли.

Натали встретила наскок Джастина, обеими руками выставив кресло перед собой и нажав на него всем своим весом, так, что мальчишка оказался между расщепленными ножками кресла. Он отлетел назад к полированным перилам. Старое дерево затрещало, но не сломалось.

Юркий как ласка и быстрый как кот Джастин вскочил на перила шириной в пять дюймов, мгновенно восстановил равновесие и приготовился прыгнуть на Натали сверху. Не медля ни секунды, девушка шагнула вперед, перехватила кресло, как бейсбольную биту, и, размахнувшись, нанесла такой удар, что Джастин полетел с перил как мячик.

Единый вопль вырвался из глоток Джастина, Калли и еще бесчисленного количества суррогатов за закрытой дверью Мелани Фуллер, но с ребенком, увы, еще не было покончено. Он успел уцепиться своими крючковатыми пальцами за массивную люстру, свисавшую чуть ниже уровня площадки, и принялся карабкаться вверх, балансируя на высоте пятнадцати футов над полом.

Не веря своим глазам, Натали уронила кресло, Калли добрался уже до последней ступеньки и продолжал подтягиваться. С чудовищной усмешкой на лице Джастин начал раскачивать люстру взад и вперед. С каждым разом его вытянутая рука оказывалась все ближе и ближе к перилам.