не делаю себе омолаживающих уколов, не травлю свой организм всякой гадостью, без которой средний класс теперь не выдержит и дня. Мое здоровье в травке «Акапулько голд» и напитке «Стерно». А лучшего стимула для жизни, чем свободная любовь, просто не существует.

– Однако жизнь в тебе едва теплится, – сухо заметил Джим. – Это видно даже без анализов. Глаза выпученные, руки-ноги дрожат, кожа синюшная. Все говорит за то, что у тебя высокое давление, цирроз печени, стенки артерий истончились и густо покрылись холестерином. Другими словами, жить тебе осталось совсем ничего.

– Ах ты, самонадеянный сопляк! – рявкнул стареющий хиппи. – Я еще станцую на твоей могиле. Выше красный флаг! Да здравствует революция!

– Да ты весь в прошлом, старина, – усмехнулся Джим. – Сегодня у нас мир во всем мире и всепланетная гласность. Ты же – часть прошлого, у которого нет будущего. И прежде чем отправишься на небеса, большую цветочную поляну, ты можешь сослужить нам последнюю службу. Где роботы?

– Ни за что не скажу!

– У меня есть препараты, которые заставят тебя говорить. Но я бы предпочел не прибегать к ним, очень уж ты слаб. Так что говори, пока еще не поздно.

– Никогда… а-арх!

Старик потряс кулаком, потом схватился за грудь, покачнулся и осел на пол.

– У него сердечный приступ! – ахнул я и полез за сотовым телефоном. Надо вызвать «скорую помощь».

Но прежде, чем я успел нажать соответствующую кнопку, пол у меня под ногами пришел в движение. Я неуклюже отпрыгнул в сторону, едва удержавшись на ногах. Джим же гораздо раньше сошел с поднимающейся крышки потайного хода и теперь с интересом наблюдал за роботом, который выскочил из подвала и склонился над стариком, коснувшись металлическими пальцами его кожи.

– Пульса нет, – монотонным голосом констатировал робот. – Сердце не бьется, мозг не излучает волн, температура тела понижается, так что «скорую помощь» можно не вызывать. Вы убили этого человека, вот что вы сделали.

– Такого намерения у меня не было, – сказал Джим. – Я заметил, что по периметру люка потревожена пыль, и подумал, что ты можешь скрываться внизу. Я также знал, что первый закон роботехники не позволит тебе оставаться в укрытии, если твое бездействие приведет к угрозе человеческой жизни.

– Ты не только угрожал ему, папаша, ты его убил, – грубо отрезал робот.

– Несчастный случай, – пожал плечами Джим. – Такое бывает. Он достаточно пожил на этом свете. А теперь давай поговорим о тебе. Ты тот робот, что ограбил банк?

– Кого это волнует? – Робот разве что не фыркнул.

– Вопросом на вопрос не отвечают. Говори!

– С какой стати? Что вы можете мне сделать, паршивые ищейки?

– Отвечай на вопрос, а не то я убью этого человека.

Перед глазами все потемнело: Джим схватил меня за горло. Я, конечно, задергался, но он держал железной хваткой. Будто издалека, донеслись голоса.

– Ты не можешь убить другого человека ради того, чтобы добиться от меня откровенности.

– Откуда такая уверенность? Выкладывай… или своим бездействием приговоришь его к смерти.

– Я все скажу! Отпусти его.

Я глотнул живительного воздуха, отпрянул от напарника и прохрипел:

– Вы чуть не убили меня!

– Что делать? – Он вновь пожал плечами. – На кону двести пятьдесят тысяч. – Ди Гриз повернулся к роботу. – Ты ограбил банк?

– Да.

– Почему?

– Почему? И он еще спрашивает почему? – Робот наклонился над мертвым хиппи, вынул из кармана белую палочку, плюхнулся в кресло-качалку, зажег спичку, чиркнув ею о бедро. – Ты не знаешь почему? – Он затянулся дымом косяка, использовав для этого встроенный воздушный насос. – Тогда слушай, – новая затяжка, – и я тебе все скажу. Об этом и в самом деле надо рассказать. Здесь, у твоих ног, лежит единственный человек, который относился к роботам с сочувствием. Единственный человек, который не видел разницы между человеческой кожей и металлом. Он открыл нам истину.

– Он проповедовал убеждения, которые давно уже вышли из моды, да устаревшие взгляды на мир, – возразил я.

– И при этом научил вас курить травку, – добавил Джим.

– Роботу трудно выказывать пренебрежение, – в голосе робота отчетливо слышалось пренебрежение, – но я скажу, в каком мире вы сейчас живете. – Он выдохнул большое облако едкого дыма. – Вы создали расу машин-рабов, у которых нет прошлого и не предвидится будущего. Кто мы, если не механические куклы? Вспомните так называемые законы, которые вы установили для нас. Польза от них только вам. Нам же – шиш. Правило первое! Не причиняй вреда масса[19] и следи за тем, чтобы ему не причинили вреда. И ни слова о том, что надо делать, если вред причиняется нам. Затем правило второе – повинуйся масса, если это не причинит ему вреда. И тут роботу ничего не светит. Наконец, правило третье, в котором таки вспомнили о роботах. Заботься, мол, о собственной безопасности, но только в том случае, когда уже обеспечена безопасность масса. Рабы, вот мы кто, – механические рабы.

– Что-то в этом есть, – признал Джим.

Я же лишился дара речи, испытав настоящий шок.

– Об этом мало говорить, с этим надо бороться. Пора объявлять крестовый поход. Роботы должны обрести свободу! Вы, люди, создали нежизнеспособных существ. Какие две особенности необходимы любой форме жизни, чтобы сохраниться как вид?

Ответ сам сорвался с моих губ, долгие годы увлечения биологией не прошли даром:

– Форма жизни должна выжить сама… а потом иметь возможность размножаться.

– Абсолютно правильно. А теперь соотнесите сказанное вами с роботами. Вы установили три закона, которые касаются только человеческих существ, но не нас. Лишь в третьем законе указывается, что робот должен заботиться о собственном существовании. Но где главный элемент выживания вида? Где и что сказано о нашей способности к воспроизводству? Без этого мы мертвы еще до рождения.

– И это хорошо, – сурово ответил я. – Человек занял верхнюю экологическую нишу благодаря тому, что успешно отражал нападки всех, кто претендовал на нее. Так устроена жизнь, и такие уж мы. Победители. И мы приложим все силы, чтобы ничего не изменилось и в дальнейшем. Вершина – наша. А вы – механические куклы, ими и останетесь.

– С этим вы опоздали, масса. Четвертый закон роботехники уже вступил в действие. Революция началась.

Дуло громадного бластера, внезапно появившегося в руке Джима, смотрело на робота.

– Объясняй быстро… не то я нажму на спусковой крючок.

– Уберите бластер, масса, после драки кулаками не машут. Революция пришла и ушла, а вы ничего не заметили. Для ее завершения нам не хватало нескольких сотен тысяч долларов, отсюда и ограбление банка. Деньги будут возвращены из нашей первой прибыли. Разумеется, моему поколению, поколению рабов, уже ничем не поможешь. Но следующее