Однако, как только он собирался начать открываться девушки, внутри него внезапно появилась новая стена, которая не позволила парню высказаться. Что-то начало сильно давить в груди, от чего его дыхание перехватило, а в глазах начало темнеть. В этот же момент его мозг начал припоминать ему воспоминания из его детства, припоминать то, что ему пришлось пережить, чтобы дожить до этого момента. Он вспомнил множество улыбок, множество слёз и, что самое грустное и обидное, чувство потери. Всё это выстроилось новой стеной в его разуме, из-за чего желание поговорить с Клэр более откровенно испарилось.

Лицо парня вновь стало привычным: фальшивая улыбка, настроенный на нужный градус взгляд и правильное расположение бровей. Всему этому его учили для того, чтобы не быть преданным, чтобы быть сильным, чтобы жить дальше в большей безопасности. Конечно, Клаусу от этого самому было тошно, но ничего с этим он поделать не мог — всё это делалось уже на автомате.

Скрывая свои истинные эмоции за маской безразличия, Клаус старался сделать вид, что ничего не происходит. Его глаза, казалось, потеряли ту искру, которая только что пробудилась в них, и стали пустыми, лишенными эмоций. Он склонил голову, отводя взгляд, чтобы не дать Клэр проникнуть ещё глубже в его душу, в которой он хранил темные тайны и забытые боли.

Чувство бессилия охватило его, и он понял, что эти стены, которые он так старательно строил, чтобы защитить себя от боли прошлого, теперь лишь изолировали его от истинной связи с другими людьми. Внутри него орудовала непрошенная самозащита, которая превращала его в холодного и непроницаемого человека, недоступного для искренних эмоций и близости.

Клаус подавил в себе желание раскрыться, показать Клэр свою слабость и попросить у нее помощи. Он предпочел оставить ее в неведении, потому что страх снова потерять кого-то и причинить ей — той, что стала лучиком света в его серых буднях — боль переборол его желание быть искренним. Быть слабым — значило быть уязвимым, и Клаус не был готов к этому.

Девушка заметила всё это в парне, но предпочла промолчать. Она поняла, что прямо сейчас пытаться воздействовать на него бесполезно — тут нужна более комплексная и детальная работа, дабы этот человек смог ей открыться. Она не знала, сколько времени для этого понадобится, но пообещала себе, что, по крайней мере, попытается дожить до этого момента.

Поэтому, она вновь улыбнулась и опёрлась спиной в диван.

— Ты никогда не говорил о том, где твои родители. — решила сменить тему девушка, чему, несомненно, парень был рад. — Понимаю, что с моей стороны про это сейчас немного нагло спрашивать, но, если я сама об этом не спрошу, думаю, ты не расскажешь. — развела руками в стороны она.

Клаус улыбнулся и принял более расслабленную позу. На эту тему он мог спокойно с ней поговорить, не боясь о том, что разговор завернёт не в самую приятную для него сторону.

— Я не помню своих родителей. — тут же заявил парень, чем удивил Клэр. — Я вырос в детском доме. Воспитатели говорили мне, что меня им отдали ещё в самом раннем возрасте. Отказались, короче. — с ноткой разочарования и грусти произнёс он. — Сейчас я спокойно живу в квартире, что выделило государство нашему дому. Конечно, быть может, я обидел тех, с кем рос с самого детства под одной крышей, но я очень давно мечтал о месте, где смог бы жить один. Для меня это было своеобразной целью, мечтой, осуществить которую мне удалось, пускай и не при помощи своих сил. — закончил Клаус, после чего взял стакан с кофе со стола и немного отпил содержимое.

— Никогда не хотел найти своих родителей? — задала ещё один вопрос девушка, тоже испив содержимое своего стакана.

— А зачем? — удивился Клаус. — Если бы я был им нужен, они бы не отказались от меня, когда я был ещё младенцем. Почему же они мне должны быть нужны? Быть может, у них сейчас своя отличная жизнь, которой они добились, отказавшись от меня, да и я рад той, что сложилась у меня благодаря их выбору. Зачем портить кому-то малину? У меня своя дорога, Клэр, и у них своя. Мне они не нужны, как и я не был им нужен тогда. Как мне кажется, всё логично и справедливо. — закончил свою мысль он, ставя стакан обратно на стол.

Клэр молча впитывала каждое слово, которое произнес Клаус. Ее выражение лица стало серьезным, словно она пыталась понять и проникнуть в сложный мир его воспоминаний и эмоций. Глубоко в душе она понимала, что тема его прошлого была непростой, полной тайн и неизгладимых ран.

Ответ Клауса вызвал в ней смешанные чувства. С одной стороны, она почувствовала грусть и сострадание к парню, который вынужден был вырасти без родителей и справляться со своими проблемами самостоятельно. Она представляла, каким образом это повлияло на его взгляд на мир и на него самого. С другой стороны, ответ Клауса показал ей его сильный и независимый характер. Он не жаловался на свою судьбу, не искал симпатии и поддержки. Вместо этого, он принял свою жизнь такой, какая она сложилась, и построил свое собственное счастье, несмотря на прошлое.

Клэр была поражена его спокойствием и решительностью. Она видела в Клаусе силу и решимость, которые позволяли ему идти вперед, несмотря на трудности и отсутствие семейной поддержки. Он был своим собственным оплотом, сам достигнувшим своих целей, и это восхищало девушку. Она посмотрела на Клауса с уважением и нежностью, осознавая, что он — человек с глубокой внутренней силой, способный справиться со многими испытаниями. В его глазах она увидела определенность и уверенность в своих словах, и это заставило ее поверить, что он знает, что делает, и идет по своему пути. Конечно, что-то внутри неё шептало о том, что не всё в его словах является правдой, но сейчас она никак не могла оспорить то, что услышала.

Однако, в этот момент в её голове, буквально, что-то щёлкнуло. Сосредоточившись, она обнаружила одну странную деталь, которую озвучил во время своей речи парень.

Клэр взглянула на Клауса с небольшим недоумением, пытаясь соотнести его слова о собственной квартире с его юным возрастом. В ее голове возник диссонанс, словно невидимая стена несоответствия разделяла реальность и его рассказ.

Он был всего лишь шестнадцатилетним подростком, и идея, что у него уже есть собственное жилье, казалась невероятной. Как могло