вдруг сильно дернулась, утробно выдохнула в жутком стоне и, выпучив глаза, резко пришла в себя. Намертво схваченная, она со страхом в тусклых слабых глазах начала метать головой из стороны в сторону, видя лишь стену света вокруг, пока неожиданно на ней не начали проявляться человеческие фигуры в полный рост.

Синяя желеобразная масса также внезапно освободила Мари, дав девушке, наконец, вдохнуть, взорваться жутким страдальческим воплем и сжать в страшному муке лицо, пока жижа, будто амеба, сползла с ее тела вниз, в область распоротого брюха и вывернутой киски.

И Аска взорвалась неистовым чудовищным криком, когда крепкое извивающееся щупальце нащупало дырочку истерзанного влагалища и ужасающим по своей силе рывком ворвалось в ее нутро, разодрав еще не зажившие раны и забившись в измученной плоти резко бьющей плетью.

— Знаешь, Синдзи, открыть душу можно разными путями. Можно, погрузившись в нежность и ласку, забыться, раствориться в чудесных ощущениях и плавно и безболезненно лишиться того барьера, что разделают наши сердца. А можно наоборот, утонуть в страхе, волнении, переживании и нервном возбуждении, лишившись рассудка и раздробив разум на осколки. Второй путь крайне мучителен и я не хочу, чтобы с тобой это произошло. Но сейчас, пока ты упрямишься, я ничего не могу поделать. Ты вынуждаешь себя смотреть на невыносимые страдания своих подруг, которые закончатся страшной смертью, когда можешь просто сдаться и впустить меня в себя. Пожалуйста, Синдзи, не истязай себя так, позволь мне укрыть тебя, забрать с собой.

В капсуле с Рей уже возникли две белоснежные фигуры с едва различимыми очертаниями тела — и Синдзи вздрогнул от ледяной волны на спине. Он узнал в них себя, свою женскую альтерацию, которую создала Лилли при их близком общении. Те же черты лица, те же белые волосы, будто состоящие из жидкого света, те же глаза. Вот только отличия — их жуткие улыбки и торчащие члены — смотрелись сюрреалистично и потому крайне пугающе. И когда Рей, окончательно придя в себя, с испугом и замешательством взглянула на замершие прямо перед ней фаллосы, в тот же миг Аска разразилась кошмарным воплем, забившись в хватке отростков и бешено задергав тазом, где на глади ее животика под кожей стал проступать рыскающий бугорок щупальца, словно пальпирующего все влагалище изнутри.

— Он очень недоволен, — пояснила Юй. — Хотел оплодотворить жертву, а получилось так, что ее чрево уже занято. И теперь он не знает что делать.

Словно в подтверждение ее слов щупальце вырвалось из влагалища, разметав по капсуле капли крови, и яростно скрутилось вокруг половых губ Аски, крепко сжав их, отчего девушка заверещала, впав почти в полное безумие от боли и ужаса. А затем, будто в озарении, оно скользнуло чуть ниже, уткнулось в темное сжатое колечко ануса и вдруг одним неимоверно сильным порывом ворвалось внутрь попки, едва не содрав ее кожу на входе.

— НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! — визг рыжеволоски, кажется, можно было расслышать и без трансляции. — Больно!!! Нет!!! Хватит!!! Остановите это кто-нибудь, пожалуйста!!! Синдзи!!! Молю, спаси меня!!! Приди за мной!!! Мне страшно!!! Я умру, Синдзи!!!

Внутри него словно разлился жидкий азот. Задрожав, он машинально попытался сдвинуть Еву с места, но та, разумеется, даже не шелохнулась.

— Ну что же ты, мой мальчик, — с легким упреком сказала Юй. — Все никак не хочешь понять. Давай, я тебе помогу. Помнишь, как мы купались вместе? Вряд ли, ты еще маленький был. Но мы так любили играться — ты хватался за мои груди и по привычке старался их сосать, хотя молока они уже не производили. Мне было щекотно и очень приятно, как и тебе, судя по твоему поднявшемуся пипинчику. Он тогда был крошечный, как стручок гороха, но всегда возбуждался, стоило мне начать мыть тебя между ног. Ты знаешь, мне даже не было неловко, а наоборот. Я всегда мечтала увидеть, каким ты станешь мужчиной — взрослым и окрепшим. Даже заключенная в ядре Евы и способная лишь наблюдать, я всегда восторгалась тобой и завидовала твоим девушкам. Ты мое сокровище…

И тут Синдзи, ошарашенный услышанным, вдруг ощутил поглаживание на своих плечах. И не успел он в испуге развернуться, как чья-то невесомая фигура скользнула мимо него и оказалась прямо на его коленях. Синдзи почувствовал, как реальность затрещала перед его глазами. Он видел перед собой собственную мать. Обнаженную девушку лет двадцати с потрясающей фигурой — объемными грудями, худой талией, гладкими бедрами и восхитительно красивым лицом, без всяких сомнений, принадлежащим его матери. Эти глаза, нос, щеки, сложившиеся в теплой улыбке губы, короткие темные волосы — все это принадлежало Юй. И до ужаса напоминало Рей, словно два человека объединились в одной копии — внешность и чувственность матери и юность и привлекательность девушки. Сочетание, за долю секунды едва не сведшее Синдзи с ума и превратившее его сердце в эпицентр рушащего разум землетрясения.

А когда ее нежные руки скользнули по его скафандру и, разблокировав замки, сняли с тела, он едва не лишился чувств в объявшем его хаосе безумия.

— Ты и впрямь подрос, зайчик, — хихикнула мать, с обожанием взглянув на покоящийся между ног пенис. — Давай, Синдзи, ощути этот позыв всем телом. Пусть твоя душа воспарит взорвавшимся гейзером.

И тут, бережно обхватив мягкий член, Юй вдруг наклонилась и без тени смущения обхватила его ртом, начав ласково потягивать, с силой всасывая, и тереть кончик язычком. Умопомрачительные ощущения вмиг расплылись по телу, отозвавшись начавшей пробуждаться эрекции, но Синдзи едва ли мог различить трепетное удовольствие среди вихря закруживших чувств. Он просто не мог поверить в то, что видел, — его родная мать, пусть помолодевшая и оттого окруженная манящим ореолом привлекательной сексуальности, делала ему минет. Более того, чувственно посасывая и трущимися движениями лаская головку между мягким языком и небом, она всего за несколько секунд добилась небывалой эрекции, отчего член больше мог помещаться в ее рту, и тогда она, ускоряясь, заводила головой по стволу, бросая на Синдзи проникновенные удовлетворенные взгляды. А когда тот почти взвыл, полностью потеряв чувство реальности и затрясшись от застрекотавшего немыслимого наслаждения, Юй с хлюпаньем выпустила пенис изо рта, облизнулась и, томно потянувшись, медленно поползла по его телу вверх, затершись об него грудками.

— Как я и думала, просто восхитительно, — сладко произнесла она, оказавшись напротив его лица. — Настолько хорошо, что я бы даже запретила его касаться всем прочим как недостойным такого чуда. А теперь — самое волнительное.

Девушка, подплыв к нему,