приказал Дэвис.

Чаз стал лить на губы. Она еле двигала ими, но что-то все же попадало в рот.

– Семь тридцать? – переспросил Дэвис. – Он вернется в семь тридцать?

Женщина что-то прошептала, но, даже наклонившись ближе, Дэвис не разобрал слов. Он осмотрел остальных. Все были мертвы.

Женщина заплакала – без слез, дрожа всем телом.

Встав, Чаз опустил взгляд на Дэвиса, который в ужасе смотрел на женщину.

– Я сам. – Чаз достал затычки для ушей. – Не беспокойся.

Тупо кивнув, Дэвис заставил себя выйти.

За его спиной раздался выстрел, затем в дверях появился Чаз с посеревшим лицом. Они вместе закрыли дверь, привязали веревку и придвинули стулья. Чаз вернул на место стаканчик. Дэвис опустился на скамейку возле шкафчиков, облизывая губы. У него пересохло во рту.

– Будем ждать, – спросил Чаз, – и схватим его?

В ушах Дэвиса все еще стоял шепот женщины.

– Дэвис? – снова спросил Чаз. – Что будем делать?

– Мы… – Дэвис глубоко вздохнул.

«Она была всего лишь дубликатом. В реальном мире ее уже нет в живых».

– Как поступим, Чаз, если поймаем его?

– Допросим. Как делали раньше.

– Раньше мы просто показывали жетоны – нашим в управлении и тому наркодилеру. Но Фотограф уже считает себя дубликатом. Вряд ли на него подействует.

Чаз задумался.

– Что нам в самом деле нужно, – сказал Дэвис, – так это точно определить, где его можно найти в реале. У него наверняка имеется третье убежище, там он живет. Если сумеем найти это место и сообщить о нем Марии, думаю, у полиции будут все шансы его взять.

– Значит…

– Значит, дождемся его возвращения, – Дэвис глубоко вздохнул, – и сядем ему на хвост. Если поймем, что он нас заметил, схватим его и постараемся что-нибудь вытянуть. Может, этого окажется достаточно. Но надеюсь, все же получится проследить за ним до логова.

– Что ж, здорово, – проговорил Чаз. – Но не здесь же будем ждать? Не рядом с этими трупами?

– Нельзя далеко уходить. А вдруг он…

– Дэвис, тебе нужно отдохнуть. Ты посмотри на себя! Черт, мне бы тоже не помешало. Пойдем выпьем кофе или еще чего-нибудь. Когда мы ели последний раз? Те буррито? – Он на мгновение задумался. – Идея! Пойдем на Ингред-стрит. Сейчас ведь четыре? Самое время.

Ингред-стрит. «Конечно же, тебе хочется на Ингред-стрит».

Дэвис лишь молча кивнул. Чаз прав: конечно, следует находиться рядом с местом преступления и быть начеку, но есть предел человеческим возможностям. В таком состоянии схватиться с убийцей – безумие. Необходимо сначала прийти в себя.

– Значит, на Ингред-стрит, – сказал он, вставая.

7

Чаз оставил его одного, как всегда бывало, когда они оказывались в парке на углу Ингред-стрит и Девятой.

Это был небольшой городской парк, из тех, что можно найти на углу любого района. Старые, но прочные сооружения на детской площадке периодически покрывали новым слоем краски. Здесь пахло лучше, чем на улице, – землей и влажным песком. И звучало здесь, разумеется, тоже лучше. На фоне отдаленного грохота стройки и автомобильных клаксонов раздавались детские голоса.

Дэвис улыбался, купаясь в смехе и криках игравших ребятишек. Когда он последний раз просто наслаждался жизнью? Давно утрачено это свойство, столь естественное для детей. Им не нужно прилагать усилий, чтобы развлекаться.

Хэл, как и надеялся Дэвис, тоже был здесь. Восьмилетний, он был меньше ростом, чем его товарищи по играм. Копна всегда спутанных темных волос и неизменная улыбка. Для него не было большего счастья, чем пребывание среди других. Он любил людей, переняв это качество от отца. Дэвис всегда считал, что из него получится хороший полицейский.

Завидев Дэвиса, Хэл остановился как вкопанный и расплылся в улыбке. Беспокойные мысли о том, что можно опоздать и не поймать убийцу, оставили Дэвиса. Сама возможность увидеть Хэла стоила такого риска.

Хэл подбежал к отцу, и тот крепко обнял его. Мальчик не спрашивал, почему папа приходит в случайно выбранный день, без предупреждения. У него не вызывало вопросов одно и то же время визитов – 16:00 (Дэвис знал, что его бывшая жена будет спать, а мальчик – играть в парке). Хэл был просто рад, что может увидеть отца.

К счастью, судебный запрет не касался дубликатов внутри «Стоп-кадра».

– Папа! – сказал Хэл. – Я целую вечность тебя не видел!

– Я был занят на работе.

– Ловил злодеев?

– Ловил злодеев, – тихо подтвердил Дэвис.

– Пап, а мы ходили в зоопарк! Мне подарили плюшевого пингвина. И еще там была маленькая антилопа – она называется «дикдик», но нам объяснили, что ничего смешного в этом нет. А когда мы пошли дальше, она увязалась за мной, пап. И все время ходила следом. Грега бодала в ногу, а я ей понравился. – Хэл глубоко вздохнул и снова обнял Дэвиса. – Ты пришел поговорить с мамой?

Дэвис взглянул на окно квартиры. Жалюзи были опущены.

– Нет, – ответил он.

Хэл на мгновение помрачнел, потом оживился:

– Хочешь стать чудовищем?

– Обожаю быть чудовищем.

Последующий чудесный час был полон погонь, рычания, лазания по снарядам и фантазий. Они были чудовищами; они были супергероями; они строили горы из песка, а потом топтали их. Хэл постоянно менял правила игры, и Дэвис удивлялся, что когда-то это его раздражало. Мальчик не нуждался в лишних ограничениях. Он хотел быть свободным, хотел жить, иметь все то, чего не имел его отец.

Но долго это продлиться не могло. В конце концов Дэвис заметил Чаза, ждавшего на ближайшем углу, – и не мог поверить, что время уже вышло. Вспотевший, он почувствовал, как улыбка сползает с лица.

Да, мир ждет, и Чаз – его высоко поднятый стяг, собирающий сторонников. В случае с Дэвисом не особо охочих.

Хэл подошел к нему.

– Это твой напарник?

– Угу, – ответил Дэвис.

– Уходишь?

Дэвис привлек его к себе и заморгал, стряхивая слезы.

– Да. – Пошарив в кармане и коснувшись бумажки с номером, он достал пятицентовик. – Проверь.

– Две тысячи первый? – спросил Хэл. – Ничего себе! Ты ведь искал такой?

– Возьми себе, – сказал Дэвис.

– Правда можно?

– Угу, – ответил Дэвис. – У меня еще есть.

– Ты нашел целых два?

«Один и тот же дважды», – подумал Дэвис, обнимая сына в последний раз.

Хэл, похоже, что-то почувствовал и крепко прижался к отцу.

– Не можешь побыть еще немного? – спросил мальчик.

– Нет. Работать нужно.

«И твоя мать скоро спустится», – мысленно добавил он.

Дэвис усилием воли заставил себя отпустить мальчика. Хэл вздохнул, а затем побежал показывать монетку кому-то из друзей. Дэвис сел, натянул носки и ботинки и побрел через дорогу к Чазу.

Сердце сжималось от тоски. Он чудесно провел этот час, но жестокая реальность