Но он не ушел. Джудит услышала шаги по холлу, потом дверь гостиной отворилась и вошел Джереми.

Он был в толстом твидовом свитере, с алым шарфом на шее, и первой мыслью Джудит было то, что он ни капельки не изменился, будто всех этих лет, пролетевших с момента их последней встречи, вовсе не было. А вторая мысль была та же, что той ночью в Лондоне, когда она была так больна и несчастна, а он явился на Мьюз, нежданно-негаданно, и, видя, как он подымается по лестнице, она поняла, что, будь у нее выбор, она бы не пожелала видеть в ту минуту никого другого, кроме него.

Собственная реакция была для нее неожиданностью, и весьма неприятной, потому что она почувствовала себя обезоруженной, тогда как собиралась держаться с ним спокойно и холодно.

– Что ты там делаешь? – спросил он.

– Замеряю окна.

– Зачем?

– Собираюсь поменять портьеры.

Он улыбнулся и только теперь сказал:

– Привет.

– Привет, Джереми.

– Ты не могла бы спуститься? У меня к тебе дело, а если ты останешься там, то я могу растянуть себе шею.

Джудит стала осторожно спускаться, и, когда она была уже на последних шатких ступеньках, он подошел и подал ей руку. Когда она ступила на пол, он продолжал держать ее руку, а потом поцеловал в щеку и сказал:

– Сколько лет, сколько зим… Как хорошо снова тебя увидеть! Ты одна?

– Филлис вместе с Анной поехала в Сент-Джаст…

– Я только что из Нанчерроу…

– Они поехали в гости к матери Филлис.

– Лавди не у тебя?

– Лавди?

Она посмотрела ему в лицо и поняла, что он пришел не просто ради того, чтобы повидаться с ней. Что-то здесь было не так.

– С какой стати ей быть у меня?

– Она пропала.

– Пропала?!

– Ушла от Уолтера. Точнее, Уолтер ее бросил. Слушай, дело довольно запутанное. Может, нам лучше сесть? И я все тебе объясню.

Джудит не развела огонь, и в комнате было холодно, но они устроились на широком сиденье в оконной нише – пусть там и не было в прямом смысле слова тепло, но, по крайней мере, туда попадали косые лучи утреннего солнца. Кратко, но толково Джереми рассказал ей обо всем, что произошло в Нанчерроу за утро, начав с прихода из Лиджи Лавди с Натом и закончив открытиями, которые сделал полковник, и его последующим решением.

– Такие вот дела. Браку, похоже, пришел конец. И мы не знаем, где искать Лавди.

С возрастающим волнением Джудит слушала его печальный рассказ. Когда он закончил, она не знала, что сказать, – все это было ужаснее даже самых мрачных ее ожиданий.

– Боже мой, бедная Лавди!.. Я знала, что ей несладко приходится. Уолтер так плохо с ней обращался. И я знала об Арабелле Блямб, но Лавди просила меня молчать.

– Значит, она не приходила к тебе?

– Нет, – покачала головой Джудит.

– А Гас тут?

– Конечно тут. Он гостит у меня.

– Где он?

– Наверху. Еще не выходил. Спит.

– Ты уверена?

Джудит нахмурилась. Казалось, Джереми не верит ей и что-то подозревает.

– Разумеется, уверена. С какой стати мне в этом сомневаться?

– Нет, я просто подумал… Может, все-таки пойти посмотреть? Если хочешь, я сам схожу.

– Нет, отчего же, – сказала она сухо. – Я схожу.

Джудит все еще держала в руке сантиметр. Теперь она аккуратно смотала его, положила на диванную подушку, встала и, выйдя из комнаты, поднялась по лестнице.

– Гас?

В ответ тишина.

Она открыла дверь спальни Бидди и увидела пустую кровать, откинутые простыни, вмятину на подушке на том месте, где лежала его голова. Окно было закрыто. На туалетном столике лежало несколько вещей: деревянные щетки для волос, коробочка пилюль, альбом и краски, которые она ему подарила. Его голубая пижама покоилась на стуле, его одежды, обуви, кожаной куртки не было. И самого Гаса тоже не было.

В недоумении она закрыла дверь и вернулась вниз.

– Ты прав, – сказала она Джереми, – его нет. По-видимому, он встал очень рано, еще до нас. Я ничего не слышала, думала, что он спит.

– У меня такое чувство, что он с Лавди, – сказал Джереми.

– Гас? С Лавди?..

– Нужно позвонить в Нанчерроу…

Но только он произнес эти слова, как зазвонил телефон.

– Может быть, это Диана… – сказала Джудит и пошла в холл. Джереми двинулся за ней и, когда она взяла трубку, встал рядом.

– Дауэр-хаус.

– Джудит!

Это была не Диана – это был Гас.

– Гас? Ты откуда? Куда ты делся?

– Я в Порткеррисе, звоню от твоих друзей Уорренов.

– Что ты там делаешь?!

– Лавди хочет все тебе объяснить. Она хочет с тобой поговорить.

– Она с тобой?

– Конечно.

– Она позвонила родителям?

– Да, только что. Сначала им, теперь тебе. Послушай, прежде чем я передам ей трубку, я хочу сказать тебе три вещи. Во-первых, прости, что стащил твой велосипед. Он так и остался в Нанчерроу, я поставил его у парадной двери. Во-вторых, я решил последовать твоему совету и собираюсь стать художником. Во всяком случае, попытаюсь. Смотря по тому, как пойдет дело.

У Джудит голова пошла кругом – слишком много невероятных новостей для одного раза.

– Но когда ты успел?..

– И последнее. Я уже говорил тебе это, но хочу повторить снова.

– Что такое?

– Спасибо.

– О, Гас…

– Даю трубку Лавди.

– Гас!.. Послушай…

Но на проводе уже была Лавди – в трубке раздался ее высокий, пронзительный, захлебывающийся от счастья голос:

– Джудит, это я!

И такой радостью и облегчением было услышать ее, что Джудит вмиг позабыла о всех волнениях и о том, что собиралась отчитать подругу.

– Лавди, ты меня с ума сведешь! Что происходит?

– Бога ради, Джудит, не поднимай шум. Во-первых, я говорила сейчас с мамой и папчиком, так что можешь на этот счет больше не беспокоиться. И я – с Гасом. Я пошла на море, одна, просто чтобы подумать над тем, что всем сказать. И взяла с собой голубчика Тигра. Мы уныло сидели в сумраке, встречая восход. И вдруг Тигр вскочил и давай лаять, я оборачиваюсь и вижу – Гас! Он не думал найти меня там, он ничего не знал и пришел просто так, потому что ему тоже захотелось побывать на утесе. А я как раз уже решила, что не вернусь больше к Уолтеру, и от этого все было еще волшебнее и удивительнее. Я ведь даже не знала, что Гас приехал в Корнуолл, что он у тебя. И вдруг он оказался там, именно в тот момент, когда был нужен мне больше всего.