— Хорошо, — с некоторым разочарованием кивнул он.

Ему хотелось от нее заверений и тоже признаний в любви, но Наташа никак не могла заставить себя это ему сказать.

Наташа проводила Валентина на вокзал — он уезжал вместе с Жюлем.

Накануне Любавин позвонил ей в лабораторию, предложил поехать вместе — все же был рабочий день, — и Наташа согласилась.

Не стесняясь окружающих, Валентин поцеловал ее и обратился к Любавину:

— Анатолий Васильевич, увозите Рудину поскорей. Неделя — это вовсе не вечность, а всего семь дней.

— Математик ты наш! — улыбнулся Любавин и предложил Наташе руку. — Если семь дней не вечность, то почему поскорей? Боишься расплакаться? Пойдемте отсюда, Наталья Петровна. Не будем махать платками вслед поезду, нас здесь не поняли.

В машине Любавин взглянул на часы:

— О, уже половина пятого. Идите-ка вы домой, Наталья Петровна. До конца работы осталось полчаса. Нет смысла возвращаться на фабрику.

Он довез Наташу до дома и высадил у подъезда. Войдя, Наташа машинально проверила почтовый ящик — никто ей не писал, а потом поднялась на второй этаж и у своей двери полезла в сумочку за ключами.

Случайно бросила рассеянный взгляд на дверь и замерла от неожиданности: дверь была не просто не заперта, она оказалась даже неплотно притворена. Разве они с Валентином не закрыли ее на ключ? Неужели настолько были заняты друг другом и предстоящим расставанием?

Такое вполне могло случиться. Тогда почему Наташа медлит, боясь прикоснуться к дверной ручке, словно неизвестный злоумышленник подвел к ней ток?

Но не стоять же столбом перед собственной дверью, не решаясь зайти. Может, позвонить соседям, попросить, чтобы зашли вместе с ней?.. И стать посмешищем всего города! В конце концов, что может с ней случиться? Чай не в Чикаго живет.

Конечно, лучше бы она кого-нибудь позвала, потому что в ее квартире царил такой разгром, какой прежде она не смогла бы себе представить.

Весь хрусталь, вся дорогая посуда, которую Наташа покупала еще с покойным мужем, — все было разбито вдребезги.

Одежда, сброшенная на пол с полок шифоньера, повсюду валялась на полу, и погромщики, похоже, не стеснялись на нее наступать.

Наташа без сил оперлась о косяк. Что делать? Вызывать милицию? Но, судя по беглому осмотру, ничего из вещей не пропало. Скорее всего органы правопорядка не станут даже заводить дело. У них с кражами хлопот невпроворот, а тут — обычное хулиганство.

Возможно, у нее спросят, не подозревает ли она кого-нибудь. Подозреваю, скажет Наташа, это сделала женщина, у которой я увела мужа. Они пригласят Тамару, и выяснится, что она как раз в это время сидела на каком-нибудь совещании.

Пальчевская из мести наняла хулиганов? Но во-первых, это очень трудно доказать, а во-вторых, что бы вы делали на ее месте?

Теперь ей страшно было оставаться в своей квартире. Если незваные посетители так спокойно вскрыли оба замка — Наташа осмотрела дверь и не заметила следов взлома, — то что помешает им сделать это еще раз?

— Почему у тебя дверь нараспашку?

Эта простая фраза заставила Наташу подскочить на месте от страха. Она оглянулась. В коридоре стояла Тамара Пальчевская.

— Что молчишь? Дверь, говорю, надо закрывать, тут тебе не Америка.

Наташа опять не закрыла дверь? Оставила открытой на всякий случай. Вдруг придется убегать из собственной квартиры?

Тамара стояла и ждала ответа, и Наташа кивнула на разгром, внимательно следя за выражением лица Пальчевской.

— Ну и ну! Ты с кем-нибудь поссорилась?

Причем сказала тоном, в котором не прозвучало ни грана фальши.

«Поссорилась. С тобой», — чуть было не сказала Наташа. Но в последний момент передумала. Именно такого объяснения Тамара и ждет. Чтобы в ответ сделать круглые глаза и сказать: «Неужели ты подумала, что мне будет не лень все это крушить и ломать?»

— Послушай. — Наташа старалась говорить спокойно. — Зачем ты пришла? Полюбоваться?

— Не говори ерунды. Для начала я помогу тебе убрать это.

— Поможешь?! Ты мне уже помогла! Мать Тереза с жэдэ вокзала…

— Не поняла, почему ты кричишь? Разве прежде я не помогала тебе? Хотя бы въехать в это самое жилище. Расставить по местам мебель. Разве я не доставала машину? Не приводила грузчиков? Тогда почему ты удивляешься, что я хочу помочь подруге… прошу прощения, бывшей подруге в трудную минуту?

Не обращая внимания на отчужденность хозяйки, Тамара сняла шубу и повесила на вешалке в коридоре. Пристроила поближе к теплой батарее меховую шапку — намокла от снега — и пошла на кухню за веником и совком.

Она слишком часто прежде ходила в эту квартиру и чувствовала себя в ней как дома. Нашла большой полиэтиленовый мешок для мусора и стала складывать в него черепки и осколки. Наташа, опустив руки, понаблюдала за ней и принялась укладывать в шкаф выброшенную одежду. Через полчаса в квартире был наведен порядок.

Так же молча Тамара принесла из кухни большую салфетку, которую Наташа обычно использовала вместо скатерти на журнальный столик, нарезала хлеб, что-то достала из принесенного с собой пакета. В общем, когда Наташа, вымыв руки, вернулась в комнату, столик был накрыт как обычно, когда они вот так собирались поболтать, перемыть знакомым косточки.

— Только не говори, что пить со мной ты не расположена, — с усмешкой проговорила Тамара, — нам есть что сказать друг другу, и предпочитаю делать это за столом.

Наташа молча кивнула. Становиться в позу у нее не было сил.

— Согласись, что я вела себя с вами по-джентльменски. — Тамара подняла рюмку водки, Наташа не захотела с ней чокаться, но та и не настаивала. — Давай пей, слушать то, что я тебе скажу, лучше в расслабленном состоянии, а ты слишком уж напряжена. Правильно делаешь, что не относишься легкомысленно к сложившейся ситуации.

Она выпила водку не поморщившись, и, к своему удивлению, Наташа покорно последовала ее примеру. Расслабиться ей хотелось как никогда.

— Так вот, — продолжала Тамара, — всю неделю вашего прелюбодеяния…

Значит, она знала. Следила сама? Вряд ли. Скорее всего наняла кого-то. Как и с сегодняшним битьем посуды в квартире Наташи.

А они с Валентином были так легкомысленны! Входную дверь закрывали всего на один замок, цепочкой не пользовались. Конечно, вряд ли их это бы спасло, вздумай сама Тамара или ее подручный ворваться в квартиру. Вон и два замка их не остановили…

— На горизонте вашем я не маячила. Звонками и визитами не надоедала. Правда, не дала Пальчевскому развод, но это было бы уж слишком хорошо, что, если подумать, даже плохо. «Урок ваш выслушала я, сегодня очередь моя». Надо же, со школы помню. Отповедь Татьяны Онегину. По литературе у меня была пятерка, а у тебя?