litbaza книги онлайнРоманыЧужой муж - Лариса Кондрашова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 65
Перейти на страницу:

— Получилось, как ни странно это звучит, не в моих, а в руках совсем другой женщины.

— Судя по ожесточению, с которым вы это сказали, уступили без борьбы? Или просто решили, что соперница изначально сильнее?

— А надо ли бороться за то, что тебе не принадлежит? — Наташа стала заводиться от собственного рассказа. — Мне так и видится мужчина, которого в разные стороны тянут две женщины. И в чем здесь выразится борьба? В том, у кого сильнее руки?

— Насколько я могу представить, мужчина тоже что-то при этом ощущает, он же не бесчувственный болванчик.

Наташа невольно оглянулась на приоткрытую дверь купе. Двое других попутчиков — молодая пара — были заняты только друг другом. Они или лежали, переговариваясь, на верхних полках, или, как теперь, стояли, обнявшись, в коридоре и смотрели в заснеженное окно. Что они могли разглядеть интересного в этом унылом пейзаже? Может, они, как и Наташа, невольно ждут, когда поезд въедет в другую зону, где снега уже нет? В ее родном городе конец января случался без снега, с промозглой сыростью и дорогами, обледеневшими к вечеру и расквашенными к полудню. В последнем письме мама об этом писала. Но сырые зимы так же плавно переходили в снежные, когда недели на две таки падал снег и термометр опускался до минус десяти…

Судя по нескольким фразам, которыми Наташа обменялась с молодыми людьми, они ехали в тот же город, что и она, проведя две недели на солнечном Кипре.

Наташа вдруг остро позавидовала им, словно впереди у нее самой уже ничего не могло быть и ей не двадцать восемь лет, а, например, шестьдесят восемь…

Почему она не удалась в своих родителей, оптимистов и легких на подъем людей, которые в свое время немало поколесили по стране и сейчас, как бы трудно ни было, не отказывали себе в житейских радостях? Брат пошел в них, веселый, уверенный в себе человек, а Наташа удалась скорее в бабушку, флегматичную, трудно забывающую, консервативную донельзя.

Три года Наташа горевала о Косте, теперь сколько — о Валентине?

Но он-то не умер, чего же она его будто оплакивает. Приедет из Франции, потычется, помается и вернется к Тамарке. И заживут они как прежде…

Думать так было обидно, хотя только что Наташа декларировала, что он ей не принадлежит. Понятно, если отнести бедного мужчину в разряд вещей.

Про таких, как Наташа, говорят в народе: задним умом крепка. Сначала она сделала все в точности так, как диктовала ей Тамара — если разобраться, соперница, враг, а теперь, когда ничего нельзя исправить, стала жалеть о своем поступке…

Она скосила взгляд на попутчика. Тот молчал, уважая ее задумчивость. Задумчивость — ее подруга от самых колыбельных дней… Не только Тамарка может цитировать «Онегина».

Однако если она поддержала разговор с соседом, а потом внезапно замолчала, то это уже выглядит как признак дурного тона.

— Брат меня обещал встретить, — сообщила она ему, чтобы не молчать. — Наверное, хочет сразить меня своей новой машиной. Мол, вот он какой, младше меня, а достиг куда большего.

— Он — мужчина, и этим все сказано. Если, конечно, вы не проповедуете матриархат.

— Не проповедую, но с некоторых пор начала задумываться: а надо ли так поспешно от него отмахиваться, раз патриархат дает такие плохие результаты?

— Что вы имеете в виду?

— Бедность, в которой живет наша страна.

— Но другие-то страны тоже при патриархате живут, возьмите тех же скандинавов.

— А я думала, вы сразу на Америку кивать станете.

— Предпочитаю интеллект грубой силе и самодовольству.

— Кажется, нас все же к политике потащило. Как ни упираешься, как ни стараешься говорить на нейтральные темы, все равно к политике скатываешься…

— О чем же еще нам беседовать, если о себе говорить вы не хотите? А ведь вам предлагается прямо-таки идеальный полигон для размышлений вслух. Шанс за то, что мы с вами еще когда-нибудь встретимся, один из ста миллионов. В вашем городе я бываю редко, примерно раз в пять лет. Вы в наш Питер тоже вряд ли часто ездите.

— Была… двенадцать лет назад, еще с классом на экскурсию ездили.

— То-то и оно! Значит, по теории вероятности мы с вами больше не увидимся, правильно?

— Возможно.

— Я думаю, вы оттого так мрачны и задумчивы, что вам не с кем поделиться своими сомнениями. Что-то вас заставили сделать — люди или обстоятельства, с чем вы не согласны, что противно вашим убеждениям, и это вас мучает.

— Вы правы.

— Вот и рассматривайте меня как своего исповедника. Кто еще выслушает вас внимательнее человека, у кого нет других дел, кроме как сопереживать вашему рассказу, и которые отвлекали бы его во всякое другое время. Он никуда не торопится, и сейчас главнее вашей проблемы для него ничего нет.

Наташа улыбнулась:

— Честно говоря, я человек довольно замкнутый. Делиться сокровенным с посторонним человеком не привыкла.

— Но зато вы можете надеяться, что он будет и беспристрастным арбитром, ибо ему одинаково незнакомы все участники происшедших событий. Я весь внимание.

Сосед попал в точку: Наташу прямо-таки распирало изнутри. Вряд ли она сможет рассказать об этом матери. Или брату. Не говоря уже об отце. Родители у нее при всей легкости характера очень строги к своим детям в части исполнения моральных обязательств перед обществом. Точнее, перед законами общества.

Им не объяснишь про то, что сейчас другое время. Мужчины и женщины рассматривают отношения друг с другом не в пример прагматичнее.

Или, рассказывая, опустить кое-какие подробности? Например, про то, что на момент ее интимных отношений с Валентином юридически он все еще был женат.

Попутчик и в самом деле оказался благодарным слушателем. Внимал ее рассказу не перебивая, не высказывая никаких замечаний. Разве что брови слегка приподнял, когда Наташа сообщила, что выложила за Валентина деньги.

Наверное, исповеди придумали недаром. Только теперь, в пересказе, глядя на все как бы со стороны, она смогла трезво, без лишних эмоций, оценить происшествие.

Хороша же она была в ту субботу — день рождения Валентина, — если не прекратила Тамаркину забаву, не разозлилась, не хлопнула дверью, наконец, а полезла за кошельком.

Но она не стала ни останавливаться для оценки собственной роли в событии, ни приукрашивать свое поведение, и когда закончила рассказ, ее внимательный слушатель только и смог произнести:

— Да-а-а… Тогда давайте знакомиться: Александр Александрович. Можно просто Сан Саныч.

— Наташа. А почему вы сказали — тогда?

— Видите, поневоле случилось, что я как бы выбран вами в высшие судии и должен, так сказать, вынести приговор. Сознаю свою ответственность, потому предлагаю для начала отправиться в ресторан пообедать. Один мой друг хохол говорит обычно: «Цэ дило трэба розжуваты».

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 65
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?