Он не спал, и Тереза лежала у себя на кровати, иногда плакала, переживала, еще думала об Альфредо, понимала, что этот человек ей подходит. И она ему понравилась. Если бы не эта проблема с Беном, можно было бы провести эту ночь, мечтая об Альфредо. Но эти анализы ее пугали.

Тереза знала только, что будут брать кровь. Ей не нравилось, как это звучит, но она знала, что так делают постоянно. Будут делать уколы, Тереза их боялась. Современная медицина ее не коснулась — за исключением тех случаев, когда она ходила к врачу проверяться на венерические заболевания, эту пытку ей не хотелось повторять. В то же время Инес говорила об анализах и уколах так, будто ей и в голову не приходило, что кто-то может этого бояться.

А еще Тереза думала о Бене, который не мог заснуть, оттого что его переполняла радость.

Перед тем, как Альфредо ушел, Терезе удалось шепотом спросить, когда Бен находился достаточно далеко:

— Ты правда видел людей, как Бен?

— На рисунках, — признался Альфредо. — Я нашел их в горах, когда работал в шахте. Наскальные рисунки — их сделали древние люди. Понимаешь, как рисунки на скалах на родине. Только намного лучше, чем там. Не такие потрескавшиеся, неиспорченные.

Тереза понимала, почему Альфредо не смог сказать Бену правду. Она сама должна ему объяснить, но не могла. Казалось, что это его счастье заполняет комнаты, Тереза чувствовала, как оно ее окружает. Она слышала, как Бен мычит, вздыхает, порыкивает, когда встала и пошла на кухню налить себе воды. Его радость была настолько велика, что выходила из него с этими звуками, которые заставили Терезу улыбнуться, хоть она и нервничала насчет завтрашнего дня.

На следующее утро, когда пришел Альфредо, Бен был уже одет и причесан, он сидел за столом и смотрел на дверь. Сначала предстоит поездка на машине, но он к этому готов.

Когда ехали вдоль набережной, Бен прятал глаза от блеска волн, потом они выехали из города и поехали дальше через поля, где паслись коровы, наполовину скрытые сочной травой, к горам впереди. Бен сидел, вцепившись в край окна, — оно было опущено, чтобы Бен мог дышать, но даже несмотря на это его тошнило, и Альфредо остановил машину, и Бен смог выйти. Тереза тоже вышла. Бена вырвало, потом он встал у края дороги и смотрел на горы: он думал, как бы убежать, но вспомнил, что Альфредо пообещал… и вернулся в машину, которая вскоре уже ехала по извилистой дороге. Бен вцепился в руку Терезы, ему было очень плохо, но она сказала:

— Смотри, Бен, смотри. — Он открыл глаза и сразу же издал испуганный стон — над ними находились три человека, они летели вниз под чем-то большим и разноцветным, похожим на квадратные крылья.

— Что это, что они делают?

Альфредо объяснил, что все нормально, это всего лишь парашюты:

— Понимаешь, Бен, они похожи на зонтики и помогают людям опускаться медленно.

Все трое вышли из машины и стоя смотрели вверх, вверх, вверх, пока люди в небе пролетали мимо, нацеливаясь на посадочную площадку, скрытую изгибом дороги. Бен смотрел, раскрыв рот.

— А мы так могли бы? — спросил он.

— Да, могли бы, — ответил Альфредо, хорошо понимая, что и Бен, и Тереза могут быть подавлены богатыми умными люди, способными летать в воздухе под зонтами, легко и свободно, потому что их жизни всегда в безопасности. — Мы могли бы, если бы у нас были деньги.

— Деньги, — сказал Бен. — Где мои деньги?

— Они в сейфе в квартире, — ответила Тереза. Там не так-то много осталось, но она была уверена: что бы Алекс ни делал, он точно вернет все, что она потратила.

— Тебе хотелось бы попробовать? — спросил Альфредо — ему было по-настоящему любопытно, что Бен думает о людях в небе, скрывшихся за холмом, пока на них смотрели.

Бен молчал, присматривался — им было неизвестно, что он думает.

Снова сели в машину и поехали дальше по горам. Очень красивые, думала Тереза, и радовалась тому, что она их увидела, но Бен сидел, закрыв глаза. Пришлось снова остановиться, чтобы его вырвало.

Доехали до места, которое им описывали как «институт» — они представляли себе отдельное здание, но то, что они увидели, больше походило на город: множество низких строений, разбросанных вокруг, среди них были и более высокие внушительные здания, на одном из которых большими черными буквами написано: «Больница». Но по всему миру распространилась сеть больниц, аптек, лабораторий, исследовательских институтов, наблюдательных станций, функции которых достаточно перепутаны и расплывчаты. Бен и Тереза все еще искали глазами «институт», когда машина остановилась у здания, ничем не отличавшегося от десятков других. Альфредо открыл перед ними дверцы. Выглядел он нервно и испуганно. Потому что ему запретили приближаться к отдельной группе зданий, и даже говорить о них Терезе или Бену. Все, кто работал в этих зданиях, стыдились того, что там происходит, — ну, если не стыдились, то занимали оборонительную позицию, хотя их работа относилась к совершенно различным областям. К этому времени Альфредо уже не просто интересовался Беном — должно быть, все им интересовались, — он испытывал к Бену жалость, а также чувствовал себя виноватым, потому что он, не подумав, рассказывал Бену о тех наскальных рисунках, о том, что видел похожих на него людей, и результат получился очень плохим, он даже не решался оценить, насколько. В какой-то момент придется рассказать Бену правду, и слово «разочарование» слишком слабо, чтобы описать, каково ему станет. В то же время его волновала и более неотложная проблема: что эти люди — Альфредо не очень нравились его работодатели — задумали насчет Бена? Их предупреждение о том, что Бен ничего не должен узнать о «страшном месте» — о «Клетках», как его почти все называли, — означало, что ему собирались причинить вред. Единственное, что его утешало в этой ситуации — присутствие Терезы, и когда он говорил ей, что анализы — это не так страшно, то старался подбодрить ее улыбкой, но эта улыбка говорила намного больше. Бена и Терезу провели в большую комнату, где стояла аппаратура, а Альфредо припарковал машину; он надеялся вернуться к Терезе, но ему дали другие задания.

В комнате были две девушки в белых халатах. Одна из них — Инес, ей пришлось одолжить халат: решили, что ее присутствие вселит в Бена уверенность. Ему было страшно, Терезе тоже, хотя она старалась этого не показывать.

Ассистентке дали подробные указания. Она попросила Бена «помочь» Терезе — сесть рядом и подержать ее за руку, пока та сидела на краю низкого столика, вытянув другую руку, на которую надели резиновую трубку, надули, измерили давление. Затем пришла очередь Бена. Пока измеряли давление у него, Бен скалился, ассистентка почувствовала себя увереннее, поскольку не знала, что это означает. Ему очень не понравилось, когда резинка стала сжимать руку. Потом Терезе сказали, что у нее из вены возьмут кровь. Когда шприц начал наполняться темной кровью, она закрыла глаза и отвернулась. Теперь Бен: согласится ли он?

— Давай, Бен, — сказала Тереза, — теперь ты должен сделать это, как и я.

Бен позволил себя уколоть и смотрел, как емкость наполняется кровью. Это зрелище было не ново для Бена: у него брали анализы, когда он был маленьким. По сути, он привык к этому больше, чем Тереза, чье детство определенно прошло без дорогого медицинского обслуживания. Пока все нормально. Теперь проверка зрения. Для этого откуда-то появилась еще одна женщина. Бена недавно в Ницце осматривал окулист, так что он не возражал.