в пострадавшей голове. Я застонал от звона, который раздавался в ушах и попытался приподняться, но внезапно осознал, что пошевелить даже пальцем у меня не получилось. Глаза открывались медленно и как-то слишком долго.

— Но не так, как было запланировано. Мы как всегда не учли эффект неожиданности и обычной человеческой тупости, — в голосе, который раздавался прямо надо мной, слышалось явное раздражение. Разлепив, наконец, глаза, я попытался сфокусировать их на лице человека, нагнувшегося надо мной, но лиц было то четыре, то два и едва смутные очертания говорили мне только о том, что это человек, или что-то на него очень сильно похожее.

— Оклемался, надо же. Я даже и не подозревал, что у законников Сити настолько крепкие головы и такая устойчивость к ядам, — этот расплывающийся перед моим взором мужик отошел от меня, от чего, что греха таить, мне стал немного спокойнее. Голова соображала туго, но то, что произошло что-то поистине скверное, было понятно даже моему пострадавшему от сильного сотрясения мозгу.

— Что делать с оборотнем? — раздался другой голос, и я рефлекторно повернул голову в сторону говорившего. Потом только до меня дошло, что какие-то движения я могу совершать, вот только двигать я могу только головой, да и то не слишком-то активно, потому что даже такое небольшое движение вызвало сильное головокружение, а к горлу подступал кислый ком.

— Убей его, только чисто, он мне не нужен. Раз они практически испортили весь наш труд, пускай их эльф за это отвечает.

— Слишком много информации для чужих ушей, ты стал неосторожен, — еще один голос раздался где-то позади меня, затем послышался звук шагов и серая тень, скрылась из спектра моего обзора.

— Надо заканчивать и убираться отсюда, я чувствую, что стража приграничья уже находится близко. И надо быстро решить, что делать с остальными.

А вот такие разговоры мне совсем не нравятся. Проморгавшись несколько раз, мне все же удалось восстановить зрение, хотя бы до той степени, чтобы предметы передо мной были в том количестве, в каком были изначально, а вот с четкостью все еще оставались проблемы.

Быстро оглядевшись по сторонам, я смог хотя бы сориентироваться в месте моего пребывания, хоть и удалось мне сделать это с большим трудом. А находился я на все той же пресловутой полянке, привязанный к какому-то дереву, растущему прямо напротив алтаря. Взглянув на алтарь, я решил, что это галлюцинация, вызванная ударом головы о земную твердь, но потом до меня дошло, что это просто вернулась четкость зрения. Хотя, лучше бы она не возвращалась.

На середине алтарного камня лежало тело, которое было словно разорвано диким зверем. Лица я разглядеть не смог, но развороченную грудную клетку с торчащими наружу ребрами я рассмотрел основательно. Спиной ко мне стоял мужик в балахоне, напоминающем рясу жреца, а по периметру располагались те самые фанатики, которые хотели порезать нас мечами, ну, или это были сильно похожие на них двойники. А вот оружия я не заметил, по крайней мере, обнажать его в данной ситуации они не посчитали нужным, или просто не получили приказ сделать это, что более вероятно. Гайера и Нарамакила я не видел, но раз разговор о них шел не слишком жизнеутверждающий, то я мог предположить только одно: они находятся если не в таком же положении, что и я, то не сильно от него отличающемся, и это в лучшем случае. Никаких мыслей насчет того, как бы выбраться из этой щекотливой ситуации не было, а это было нехорошо, учитывая, что времени, если судить по невольно подслушанным мною разговорам, оставалось не слишком много.

Мужик в балахоне повернулся ко мне лицом, и я только подтвердил свои догадки в отношении того, кто здесь является главным. Молодой мужчина, черноволосый, с зелеными пронзительными глазами, в которых не было ни капли безумия или какого-то отупения, которое отчетливо виделось у стоявших по периметру людей. И эти глаза смотрелись слишком ярко на очень бледном, практически идеальном лице, без каких-либо изъянов и приметных отличительных шрамов и родимых пятен. Такого человека практически невозможно было отыскать на улицах Сити, используя только поисковые маячки, нацеленные на опознавание лиц по любым даже маломальским значимым приметам. Лицо было слишком идеальным, чтобы быть естественным созданием природы, которая, как известно не любит абсолютной симметрии, так что без применения технологий и магии здесь точно не обошлось. А вот на работу специалистов косметических клиник вполне тянуло. Тамошние умельцы и из крокодила смогут богиню красоты состряпать, лишь бы деньги были. Он оценивающе меня оглядел с ног до головы, будто рассматривал предлагаемый ему на рынке товар, и взгляд его говорил о том, что перед ним находится не слишком ценный экспонат. Что-то решив про себя и неопределенно хмыкнув, он покачал головой. Я тем временем пытался размять затекшие мышцы и пошевелить хотя бы одним пальцем, но спеленали меня крепко, а тело не слушалось приказов многострадального мозга, тем самым приводя меня в состояние близкое к отчаянию.

— Ну, полиция Сити, как вы смогли выйти на меня? — он, наконец, перестал созерцать мое безвольное тело и решил вступить в диалог. А почему бы и не поговорить? Говорить всяко безопасней, тем более, что я связан так, словно ребятишки сильно переоценили детектива Джека Бергмана.

— Я понятия не имею, кто ты такой. — Честно ответил я на заданный вопрос.

— Еще скажи, что вы мимо проходили, — оскалился мужчина.

— Ну, в общем, так оно и было, — я не стал лукавить. — А что, ты думаешь, если бы могли знать о твоем незаконном банд формировании, преследующим какие-то незаконные темные делишки, то пришли бы одни и без подмоги? Как же ты плохо о нас думаешь.

— Даже если ты врешь, полиция Сити, то это уже и не важно, все равно скоро все закончится. Для вас, разумеется, — он практически искренне улыбнулся и снова обернулся к алтарю. Все выглядело так банально. И детали дела, включая изуродованный труп бедолаги с первого взгляда указывали на то, что мы вышли на того самого преступника, на поиски которого нас буквально вышвырнули из родного города, вот только это на первый взгляд. Но даже если я и прав, то в настоящий момент эти знания мне были совершенно не интересны и никак не могли помочь в моем освобождении.

— Где мои люди? — в ногах раздалось неприятное жжение, усиливающееся с каждой секундой, напоминающие ощущения,