это, бл*дь нихрена не так называется! Я чуть с ума не сошел! Я думал, с тобой случилось что-то!..

– Что со мной может случиться? – смеюсь в трубку, – я взрослый человек, не пропаду…

– Ты где сейчас? Адрес скажи, я подъеду!

– Эмм… нет, не надо… давай в другой раз…

– Адрес говори!

– Нет! – повторяю твердо, – у меня все отлично, я не бросила учебу, нашла хорошую работу и снимаю комнату в квартире.

– Давай встретимся…

– Но, Тёма… я к тебе и в бар не вернусь.

– Крис, детка…

– Мы встретимся, но давай, немного позже, о’кей? Нам есть, что обсудить.

– Я тебя очень люблю.

– Например, через неделю или две, я закончу кое-какие дела и…

– И очень скучаю, – перебивает убитым голосом, – я понял, почему ты ушла, зайчон… Это пздц… Прости меня.

Его извинения и раскаяние неожиданно меня совсем не трогают. За тот месяц, что мы не виделись, я поняла, что он неисправим. Он косячит от души, и так же искренне от души раскаивается. Для того, что потом снова круто накосячить.

– Я простила, Тём… просто мне нужно еще немного времени.

– Времени для чего, чтобы вернуться ко мне?.. Ты вернешься?

– Нет.

– Почему? У тебя кто-то появился?

– Никто не появился, – отвечаю ровно, – я не хочу сейчас отношений.

В трубке проносится тяжкий вздох.

– Я номер сохраню. Звонить-то тебе можно будет?

– Эмм… думаю, да, но лучше писать, я могу быть на работе…

– И что за работа? – осведомляется с интересом.

– Потом при встрече все расскажу. Пока, Тём.

– Крис! Не теряйся больше. Будь на связи. Мама переживает.

Мысленно усмехаюсь. А, представив, как Кристина Дмитриевна мечется из угла в угол, от тревоги заламывая руки, и вовсе смеюсь.

– Хорошо.

Глава 28

Звякнувший входящим сообщением телефон привлекает мое внимание. На банковскую карту упал расчет с бара. Меньше, чем я ожидала, но до первой зарплаты в ресторане должно хватить.

Погасив экран, заканчиваю с макияжем, расчесываю волосы и собираю их в высокий аккуратных хвост. Я уже третий день официально работаю на Эйне, и завтра открытие ресторана. Сегодня последние штрихи и проверка залов, которую поручили именно мне.

Волнительно. О работе хостес и ее обязанностях я знаю все и даже чуть больше. Убедилась, когда два дня подряд слушала инструктаж управляющего. В ресторане моих родителей тоже была хостес, и мы с мамой по очереди часто ее заменяли.

Меня беспокоит другое – уровень ресторана и мой работодатель. С тех пор, как он показал мне свое детище, мы с ним больше не виделись, хоть и созванивались обсудить рабочие моменты пару раз.

Сегодня он обещал там быть.

Вскинув взгляд к зеркалу, цепляю на лицо приветливую улыбку.

– Добрый день! Добрый вечер!.. – проговариваю нараспев, – рады вас видеть… чем могу быть полезна?.. Позвольте, я провожу вас…

Надеюсь, к концу рабочего дня мои щеки не пойдут трещинами.

Глянув на циферблат настенных часов, ускоряюсь. Одеваюсь в джинсы, удлиненный свитер, пальто, сапоги на плоской подошве и выхожу из дома.

В ресторане оживленно. Уборщики наводят лоск, бариста проверяет свою зону. Я, затаив дыхание, сканирую пространство глазами. На стоянке стоит машина Филиппа. Не увидев его, здороваюсь с персоналом и направляюсь в гардероб.

Тут тоже все на высшем уровне, потому что помещение разделено на подобие кабинок, в которых можно спокойно переодеться и освежить макияж. Что я и делаю.

Надеваю сшитую по моим размерам униформу, представляющую собой узкую юбку до колена и короткий жакет с рукавами до локтя. Помимо этого костюма, мне выдали еще два комплекта – платье и юбку с блузкой.

Расправив воротник, пристегиваю бейджик, подкрашиваю глаза, поправляю прическу и надеваю купленные вчера туфли. Удобные лодочки на низком каблуке.

Еще раз оглядываю себя в зеркало и, послав своему отражению ободряющую улыбку, выхожу в зал.

И сразу упираюсь в грудь идущего навстречу Эйне.

– Добрый день, – приветствую первой, помня о субординации.

Я на этот случай даже отчество его запомнила. Филипп Стефанович.

– Здравствуй, Кристина, – отвечает негромко, открыто меня разглядывая.

Не меня, а униформу, что он выбирал лично – поправляю себя мысленно и стойко выдерживаю атаку его энергетики.

Он тоже выглядит сногсшибательно. В темной рубашке и узких черных брюках, с дорогими часами на запястье. Немного изменил стрижку, оставив волосы на макушке чуть длиннее, чем обычно.

– Отлично выглядишь, – наконец, произносит он.

– Спасибо, – отвечаю отрепетированной улыбкой, – я пойду… утром должны были меню довезти…

– Довезли.

– Нужно проверить.

Огибаю его фигуру и выплываю в зал.

Движения и походка хостес должны быть плавными и размеренными, плечи развернутыми, спина ровной. Сегодня я сама приветливость и доброжелательность, несмотря на то, что внутри все дрожит и мелко вибрирует после потрясения, коим для меня традиционно заканчивается каждая наша встреча.

Остаюсь в ресторане до вечера, тщательно проверяю оба зала, столы, стулья, вазы, которые уже завтра заполнятся живыми цветами. Аккуратно раскладываю на стойке папки меню, и снова общаюсь с командой официантов, две из которых устроились сюда по моей рекомендации. Остальные вертятся в голове каруселью имен.

Филипп тоже здесь. Большую часть времени проводит с управляющим в кабинете, но иногда выходит в зал и, заложив руки в карманы брюк, наблюдает.

Я пытаюсь вести себя естественно, но затылком чувствую на себе его взгляд. И каждый раз я мысленно умоляю: «Не смотри на меня. Отвернись. Уйди»

Потом дышать становится легче, давление в область основания черепа постепенно исчезает и, обернувшись, я понимаю, что в зале его уже нет.

Чертовщина какая-то.

В десять вечера, в сотый раз убедившись, что все от меня зависящее в полном порядке, я собираюсь домой. Униформу оставляю в гардеробе, потому что Эйне заключил договор с прачечной. Переодеваюсь и, перебросившись парой слов с нашим баристой Стасом, направляюсь к выходу и вижу, как одновременно со мной в холл выходит Филипп.

Говоря с кем-то по телефону, он делает мне неопределенный знак рукой, дескать, подожди, не убегай.

Тщательно скрывая вспыхнувшую в груди горячую радость, безразлично киваю и, сложив руки на груди, останавливаюсь у стеклянных дверей.

Он дает указания невидимому собеседнику по поводу завтрашнего события и, отключившись, прячет телефон в кармане.

– Я довезу.

– Вряд ли тебе по пути, – улыбаюсь, заметив, как на парковку въезжает мое такси.

– Отмени, – говорит он, проследив за моим взглядом, – я довезу.

На языке вертится колкость и я, черт возьми, не сдерживаюсь.

– А как же субординация, Филипп Стефанович?

– Рабочий день окончен.

Открывает дверь и пропускает меня вперед.

– Оу, ясно, – иронизирую я.

– Обсудить кое-что надо.

Сердце