— А затем переберемся на «Великого князя Константина» в гости уже к Ольге Павловне, — предложил тот.

— Добро! — согласился старший брат.

* * *

— Мама, папа пришел! — восторженно воскликнула Ксения, бросившись к нему в объятия.

Но увидев Андрея Петровича, вошедшего в их каюту вслед за отцом, опешила:

— Дядя Андрей! Вот уж никак не ожидала увидеть тебя!

Тот подхватил ее под мышки и прижал к себе.

— Здравствуй, племянница! Да ты уже стала прямо-таки невестой! — воскликнул Андрей Петрович, опуская ее на пол.

— Только недавно отметили мои одиннадцать лет! — с гордостью пояснила зардевшаяся Ксения. — А ты откуда приехал, дядя Андрей? — не смогла она не удовлетворить своего любопытства.

— Из Парижа, Ксюша.

— Вот здорово! — восхищенно воскликнула та, а Андрей Петрович, вздрогнув от неожиданности, улыбнулся, вспомнив это любимое выражение восторга своего тогда еще юного брата. — А где сейчас живут тетя Маша и Петя?

— Да там же, в Париже. Вместе с дедушкой и бабушкой, — уточнил он.

Ксения завороженно слушала его.

— А как там себя чувствует Маша? — наконец-то смогла вмешаться в их разговор Ольга Павловна.

— Прекрасно, Оля! Она работает медсестрой в одном из госпиталей Парижа и вполне довольна своей работой. Кстати, она просила передать тебе, самой близкой своей подруге, большой привет. Она ведь часто вспоминает времена, проведенные нами во Владивостоке, и квартиру на Алеутской улице, которую снял для нас с Машей Степа, еще не подозревая того, какое она будет иметь значение для него самого после знакомства с тобой.

— Большое спасибо, Андрей Петрович! — порозовев, поблагодарила Ольга Павловна. — Это действительно было незабываемым временем, — улыбнувшись, согласилась она.

Степан Петрович, заметив, как Ксения весьма заинтересованно воспринимает обмен репликами со скрытым подтекстом между матерью и дядей, решил сменить тему разговора:

— А какие мысли у тебя, Андрюша, относительно дальнейшего образования Петра? Ведь обучение в Морском корпусе, как само собой разумеющееся до октябрьского переворота большевиков, отпало само собой.

Тот вздохнул:

— К сожалению, наша флотская династия, похоже, прекращает свое существование.

— Как же так, дядя Андрей? — недоуменно спросила Ксения. — Ведь наш же Павлик учится в Морском корпусе…

Братья переглянулись.

— Дело в том, Ксюша, что выпускники нашего Морского корпуса, кстати, единственного из оставшихся в бывшей России, уже не будут больше производиться в первый флотский офицерский чин мичмана, — вздохнув, пояснил Степан Петрович.

— Это почему же, папа? — изумленно спросила Ксения, глядя на него широко открытыми глазами. — Ведь я так мечтала увидеть Павлика в офицерском мундире!

Тот тяжко вздохнул:

— Потому что уже сейчас рассматривается вопрос о сокращении численности офицеров на кораблях Русской эскадры. И офицерам-выпускникам Морского корпуса просто не будет вакантных мест для продолжения их дальнейшей службы на флоте.

В каюте повисла мертвая тишина.

— Так что же, и тебя могут сократить, папа? — первой нарушила ее Ксения сдавленным голосом.

— Не волнуйся, Ксюша, командиров кораблей это не коснется. Ведь в соответствии с Морским уставом командир всегда должен покидать свой корабль последним.

— А что же тогда будет с Павликом? — никак не могла успокоиться Ксения.

— После окончания Морского корпуса он, возможно, будет направлен для поступления в одно из европейских высших учебных заведений. Благо, что для этого программа обучения в нем уже изменена.

— Так тогда ведь он сможет учиться в Париже и, может быть, даже вместе с Петей?

Братья, улыбнувшись, переглянулись. «Мыслит в том же направлении, что и мы с Андрюшей», — удовлетворенно отметил про себя Степан Петрович, а вслух ответил:

— Вполне возможно, Ксюша.

— Вот здорово! — воскликнула та, с восторгом глянув на отца.

И Андрей Петрович снова вздрогнул, а затем усмехнулся про себя: «Права была наша матушка, говоря, что яблоко от яблони далеко не падает».

— А как вы все оказались в Париже, Андрей Петрович? — заинтересованно спросила Ольга Павловна.

— Родители с моей семьей перебрались туда еще до октябрьского переворота большевиков, а я — сразу же после него. — Та понимающе кивнула головой. — Но это длинная история. Поэтому я о ней подробно расскажу Степе при нашей очередной встрече, а он уже перескажет об этом тебе, Оля. А посему разрешите откланяться, так как мне надо еще успеть где-то устроиться для проживания, чтобы не стеснять вас.

— Ты уж слишком щепетилен, Андрюша! — упрекнул Степан Петрович брата. — Ведь это ты же приютил нас с Олей, когда мы с ней еще только встречались в квартире, снятой тобой во Владивостоке.

— Снятой тобой, Степа, — заметил тот, улыбнувшись. — Правда, по моей просьбе, — уточнил он.

— А еще точнее, по твоему приказу — ведь тогда же ты был командиром крейсера «Богатырь», на котором служил и я, но в должности старшего вахтенного офицера, — рассмеялся Степан Петрович, многозначительно глянув на старшего брата.

Ксения с интересом посмотрела на мать, узнав очередную ее тайну, а та, в свою очередь, но уже с упреком, — на ее отца.

— Ты прямо-таки удивляешь меня, Степа! — воскликнул Андрей Петрович. — Как будто не знаешь, что я всегда был таковым. К тому же мы тогда были с тобой в одинаковом, несмотря на разницу, занимаемую нами с тобой во флотской иерархии, так сказать, социальном положении, — ностальгически улыбнулся он. — Сейчас же я располагаю определенными средствами, позволяющими мне устроиться здесь хоть и на время, но с определенным комфортом, — и, увидев проскользнувшую по лицу брата скептическую усмешку, пояснил: — Просто я хочу иметь возможность принять всех вас в соответствующих условиях, которые вам, в силу сложившихся обстоятельств, пока не под силу, — и смущенно заметил: — А я ведь, к своему стыду, не смог даже порадовать свою племянницу подарком.

— А я подожду, дядя Андрей! — заметила обрадованная Ксения.

— И как же ты думаешь решить этот не такой уж и простой вопрос, Андрюша, тем более без меня? — с ехидцей в голосе поинтересовался Степан Петрович.

— Ты, Степа, конечно, опытный квартирьер, проявивший свои выдающиеся способности еще во Владивостоке при поиске в очень сжатые сроки подходящей квартиры для наших подруг после их возвращения из японского плена.

Ольга Павловна смущенно потупилась.

Ксения же завороженно слушала дядю. Одно дело, когда мама хвалит ее горячо любимого папу, и совсем другое, когда это делает его старший брат, да к тому же еще и адмирал.