в твоем случае. Я куплю любой суд, подключу все свои связи, но сына не отдам. Что ты можешь ему предложить? Угол в двухкомнатной квартире твоей матери?

— Мы с тобой так жили, и ничего.

— А мой сын не будет! Ну все! — примирительно говорит Никита. — Кончай дуться. Признаю. Я виноват. Я слишком сильно вжился в роль, увлекся Анжи. Больше этого не повторится, — имя известной актрисы, с которой я их и застала, вызывает новый приступ гнева. Толкаю мужа, он заворачивает мои руки назад.

— Ничего не изменилось. Будем жить, как раньше.

— Как раньше уже не будет. Ты предал меня, — смотрю в потолок. Меня душит обида, ревность. Оплела как анаконда и не вздохнуть. Но нельзя разреветься прямо у него на глазах. Нужно быть сильной! Не показывать как же больно.

Он упирается лбом в мой и нежно шепчет:

— Огонёк, — так он называл меня с самого детства. А сейчас милое прозвище, произнесенное им, кажется кощунством. Того доброго, любящего Никиты, который разгружал по ночам вагоны, чтобы купить мне подарок на день рождения — больше нет. Передо мной популярный актер: Ник Звездный. Слава, деньги вскружили ему голову.

* * *

Мне противны его прикосновения. Я не могу его видеть. Накатывает такая апатия.

Раньше я скандалила, ругалась, потому что верила, что можно достучаться до Ника, что это просто черная полоса. А сейчас какой смысл?

Ведь, чтобы он не сделал, обратной дороги не будет. Я никогда это не забуду.

Жалею лишь об одном, что решила заехать домой за вещами. Что раньше, как только поняла, что между ними что-то происходит, не собрала вещи. Пыжилась, старалась бороться за свою семью, за него. А ему всё это было не нужно.

Отодвигаю его, скрещиваю руки на груди.

— Как давно это у вас? С первого дня?

Смотрю на порванные полгода назад Даней обои. Все хотела рабочих вызвать. А сейчас мне это не нужно. Я не хочу оставаться в этой квартире.

— Нет, — наваливается на стену рядом со мной. — Когда ты запустила в меня вазой, я ушел, жил в гостинице несколько дней. И на день рождении Стаса…

— Ты хочешь сказать в тот день, когда ты назвал меня ее именем?

— А может хватит строить из себя святую невинность? Ты это начала!

— Что именно?

— Да, Анжи меня привлекала. Но я бы никогда не изменил не узнай я про тебя и Валика?

— Что за чушь?!

— Ты мне скажи. Сколько вы с ним, мм? Год, два? Сколько раз в день давала ему?

— Ах, как удобно! Сам вывалялся в говне, теперь меня решил измазать?

— У меня есть доказательства! Фото вас целующихся, интервью которое Валек дал вшивой газетке. Дождалась, когда я разбогатею, чтобы при разводе оттяпать половину? Хочешь содержать за мой счет этого тюленя? А может вы и раньше крутили? Даня то хоть мой? — отвешиваю ему пощёчину, смотрю в обезумевшие глаза, транслируя взглядом всю ненависть.

Это все ее работа. Как она знатно ему мозг промыла.

— Я буду в комнате у Дани. И если в тебе осталась хоть капля совести, не подходи ко мне. Я не хочу скандала при моем ребенке.

— Дане и мой сын, — тушуется он, опустив голову, понимает что перешел абсолютно все границы.

— Ты только что от него отказался.

Сажусь на диван, смотрю как Даня играет с новой машинкой. А в груди всё колет, сжимается, ноет. Столько лет вместе, столько всего пережили. И вот так просто какая-то вертихвостка разрушила всё. Вложила в его пустую голову свои мысли.

Дверь открывается, и я впиваюсь в него взглядом.

— Я на секунду. На вот, посмотри, — протягивает пакет. — А еще есть интервью твоего любовника. Где он рассказывает про каждый ваш раз. И почему ты ночью поздно возвращалась и про ваш многострадальный стол. Я, между прочим, твою репутацию спас, выкупил за немаленькие деньги у жука-журналиста. Прикинь бы все это появилось в газете? Но не благодари. Я не для тебя это делал, а для сына. Не нужно, чтобы он знал. Так что, один: один.

Ник выходит, а я открываю пакет. Бумаги с подтверждением достоверности фотографий. И сами фото. На них правда все выглядит так, что это страстные ласки и поцелуй двух любовников.

Я помню тот день. Но как? Анжи в тот день была неподалёку может она сфотографировала, а может за мной следил папарацци. Какая теперь разница? Главное он поверил! Не пришел ко мне, чтобы выяснить наверняка. А побежал к ней! Поплакаться, наверное.

Горько. Она ему еще лучший друг. С ней он делится, за нее заступается, откровенно разговаривает.

Разворачиваю листы бумаги и читаю полный бред, подкреплёнными датами, подробностями, которые мог знать только Валентин. Еще один предатель на мою голову.

Этому то что не хватало? А я ведь хотела же выгнать. Пожалела. Дура! Думала у него любовь, занесло парня, а тут вон оно что! Еще один звездун на мою голову. Прославиться решил за мой счет. Показать всему миру какой он мачо.

Подвернув ноги под себя, смотрю в окно, мою шею обвивают руки сына.

— Мамочка, не плачь, — он серьёзно смотрит на меня, вытирая мокрые дорожки слез. Я даже не заметила, что плачу.

— Ты из-за машинки расстроилась? Давай отнесем обратно в магазин. Мне она не нужна, если ты из-за нее так расстроилась.

Сын прижимается к груди и во мне разливается тихая радость.

Впервые за этот день я чувствую облегчение. Вот мой родной человек. Сын. Тот ради кого я должна быть сильной. Благодаря которому переживу этот кошмарный день и не сойду с ума.

Глава 11

Жму дверной звонок, поглаживая зевающего Даню по голове.

— Агния? — мама растерянно отступает в сторону, пропуская нас в квартиру.

— Мы к тебе. Можно? — закатываю чемодан и бросаю спортивную сумку на пол.

— Конечно. Даня, ты есть хочешь?

— Не-а. Я дома поел.

— Мы ляжем в гостиной?

Мама выдает постельное, пока я заправляю диван. Иногда ловлю взгляд мамы полный невысказанных вопросов, готовлюсь к непростому разговору.

Даня переодевается в пижаму и ложится. Засыпает почти сразу.

— Чаю? — киваю.

Идем на кухню, мама ставит на стол печенье.

— Рассказывай, — говорю снова и снова переживая весь ужас.

Я до сих пор не верю, что это случилось со мной. Ведь столько этих Анжи крутилось вокруг, уже не моего Ника. И даже, когда заметила его интерес к актрисе, всё еще надеялась, что он не переступит черту, что даже если мы разведемся, можем всё исправить.

— …