С уходом из парка Вениамина вдруг всем сразу стало легко и весело. А вместе с этим и воздух чище, трава зеленее, небо синее, и даже солнце еще ярче. Настроение подскочило до верхней планки и замерло в предвкушении волшебной сказки.

– Идем на качели? –  протянул мне руку Дмитрий.

– Мам, пойдем! Дим Димыч купил безлимит на все карусели! Это значит, мы можем кататься сколько хотим! Хоть весь день!

Маришка держалась за другую его руку и смотрела своими голубыми васильками на меня. Столько надежды и азарта я в ней давно не видела. Как раз, наверное, с Нового года, когда она подарки распаковывала.

И я… не смогла отказать Дмитрию. Вложила ему в ладонь свою и пропала окончательно… Веник исчез не только с горизонта, но и из памяти.

– С безлимитом вы явно погорячились, – только и смогла проговорить.

По второму разу мы с Маришкой катались на аттракционах, только в этот раз с нами катался Дмитрий. И ему это нравилось. Они на пару с кнопкой визжали и сыпали шутками. И все равно, что великовозрастный дяденька нелепо смотрелся среди разрисованных деревянных лошадок. Мы так хохотали, что нашему веселью завидовали и взрослые, и дети.

Я все чаще ловила на себе горящий взгляд Дмитрия, смущалась и прятала лицо в прядках каре или отворачивалась. А сама наблюдала за ним, когда он не видел. Любовалась шикарной фигурой, сильными руками, красивым торсом, обтянутым футболкой, млела от низкого  с хрипотцой голоса и раскатистого смеха. И всеми силами и уговорами усмиряла вновь оживших в животе бабочек.

Не помню, в какой момент мы перешли с Димой на ты. Барьеры рухнули. Мы отрывались на каруселях как могли, торопясь покататься если не на всех, то на большей их части.

Вертолетики рассчитаны на два посадочного места. Марина заявила, что хочет кататься с Дим Димычем, и тот безоговорочно залез в кабину, согнувшись там в три погибели. Я осталась стоять за ограждением, наблюдала «с земли» за самой громкой парочкой в парке. Дима, каждый раз как мы встречались взглядами, подмигивал мне и махал рукой. Как и дочка. Я махала им в ответ.

Еще мы катались на детском паровозике вокруг парка. На деревянной лавочке смешного неправдоподобного транспорта мы сидели втроем – Маришка у бортика, я посередине, рядом Дима. Большой такой, крепкий, мускулистый. С безбашенными чертями  в карих глазах, готовыми на любой отрыв. С легкой, немного неровной улыбкой красивых полных губ, которые, я знаю, умеют целовать до умопомрачения. При взгляде на которые в голове навязчиво звучали строки из песни "Я к нему поднимусь в небо, я за ним упаду в пропасть…"

Маришка, пока мы ехали три круга вокруг парка, несколько раз оглядывалась на Диму, словно проверяя тут ли он. Наверное, как и я, боялась, что ее чудовище может внезапно исчезнуть.

Но он был рядом. Неприлично близко, потому что тесновато втроем на одном сиденье. Неимоверно жарко, до кипятка в местах прикосновения – Дмитрий прижимался ко мне – бедро к бедру. И рука его наполовину на спинке сиденья, частично – на моем плече. Поглаживал открытый участок кожи большим пальцем, сжимал плечо, а я теряла голову от его близости.

"Ну я же соскальзываю", – шептал мне Дима на каждом повороте на ушко, точь–в–точь как русалка из мультика "Иван–царевич и Серый волк", и прижимался сильнее.

Змей–искуситель! Мои бабочки окончательно сошли с ума.

После поездки всем безоговорочно потребовалось мороженое.

Мы измазались в нем как поросята, потому что пробовали друг у друга, выясняя у кого вкуснее. Победила дружба и самая грязная мордочка – Маринкина. Умывались дружно в фонтане.

А сколько шариков улетело в небо! Я со счета сбилась. А все Дмитрий – не мог спокойно пройти мимо прилавков с шарами – покупал сразу по три штуки. И каждый раз напоминал нам, что надо загадать желание, перед тем, как отпустить шарик в небо. Дочь была счастлива. А я, хоть и ругала Дим Димыча за баловство и траты, но была счастлива не меньше Маринки. Желаний улетело море. Надеюсь, сбудутся.

Потом Дмитрий довез нас до площади. Сначала я хотела назвать ему наш адрес, но, чуть поразмыслив, передумала. Нехорошие разговоры пойдут по двору – уехали с одним мужчиной, приехали с другим. Не стоит давать пищу для сплетен.

Мы почти не разговаривали в дороге, потому что Маришка уснула на заднем сиденье. Хорошо, Дмитрий ехал привычно медленно, так что к приезду на место она, можно сказать, выспалась.

Уходить от Дим Димыча не хотелось. Стояли все вместе возле машины, все еще находясь под впечатлением от каруселей.

– Спасибо за парк. Это был наш лучший выходной.

– Обращайтесь.

И оба не сводили глаз с губ друг друга. И кажется, незаметно между нами сокращалось расстояние – мы тянулись за поцелуем.

– Дим Димыч, – прервала нас дочка, и мы отпрянули в стороны, – а ты в следующий раз пойдешь с нами в парк?

– Обязательно.

– Без Веника? – с надеждой в глазах Маринка спросила его, а потом перевела взгляд меня.

– Без веников, метелок и швабр, – заверил он ее. Я подтвердила.

– Ур–ра! – запрыгала дочь.

– До встречи? – усилием воли заставила себя попрощаться окончательно.

– До скорой встречи, – многозначительно заверил мужчина.

В этот раз мы с кнопкой оборачивались вместе и обе махали Дмитрию, а он нам.

– Ленусь, – перед глазами щелкают мамины пальчики. – Ты где?

– Прости. Задумалась.

– Я заметила. Совсем ты у меня голову потеряла. Вот что значит любовь!

– Да какая любовь, мам? Мы виделись всего три раза.

"Зато какие это были три раза!"

– Давайте ужинать и отдыхать. Мне же через два дня на новую работу выходить.

"Нужно срочно переключаться на предстоящую работу, иначе из–за своей влюбленности не видать мне хорошо оплачиваемой должности!"

– Дмитрий –

Сегодня у Лены первый рабочий день. 

Она еще не знает, что нам придется встретиться, а я не тороплюсь идти в приемную. Смакую нашу встречу, представляю, какой она будет. Эпично, однозначно. Или планерки подождать и там поздороваться? Но ждать лишний час, боюсь, сил не хватит. Значит, до десяти утра носа из кабинета не показываю.