Майка, я вам так благодарна. Поверить не могу, как здорово у вас получилось!

Он вырвал копию квитанции и вручил ее Розали. Застегнул сумку и выпрямился.

— Ну, — сказал он, — приятного владения компьютером Джуди!

— Жду не дождусь! — откликнулась Розали. Следом за Майкой она вышла с веранды, и они прошли через спальню. Спальня явно предназначалась не для молодой особы: кровать на четырех ножках, почти белое покрывало, то ли кружево, то ли плетение на коклюшках или еще как-то, на стене потемневшая картина — дитя, преклонившее колени в молитве.

— Теоретически, — сказал Майка, осмотревшись по сторонам, — вам больше ничего не придется покупать, кроме продуктов. Даже одежда вся новая. Замерзнете — пошарьте в шкафу и найдете свитер.

— Теоретически — да, — кивнула Розали, засмеялась и выдвинула ящик комода. Она извлекла оттуда гигантский бюстгальтер, серовато-розовый, с огромными, расшитыми по кругу чашками, — больше похоже на доспехи, чем на нижнее белье. Девушка приподняла этот предмет за обе бретельки. Даже в своей мешковатой водолазке она казалась до смешного маленькой на таком фоне.

— Та-дам! — сказала она и изобразила танец эльфов на ковре. Майка невольно улыбнулся.

Внизу, в коридоре, она нырнула в кладовку и вернулась с кошельком.

— А кошелек откуда? — спросил он, пряча полученные купюры.

— В смысле — откуда?

— Ваш собственный или бабушкин?

— А, — сказала она. — Мой.

Майка и так уже догадался. Кошелек был маленький, изящный, сшитый из ярких кусочков искусственной кожи.

— Теперь вы знаете мой адрес, — сказала она ему, когда они вышли на крыльцо.

Он глянул на номер дома, недоумевая.

— И у вас есть мой телефон, — продолжала Розали. — Если вдруг захотите пообщаться.

— А, само собой, — сказал он. — Увидимся.

Он накинул куртку и пошел по подъездной дорожке к машине.

Дождь то прекращался, то снова моросил, приходилось включать дворники, машины ползли медленно. Майка добирался до дома вдвое дольше обычного. Доехав наконец, вышел из машины и снял с крыши магнитный знак. Кто бы теперь ни позвонил, пусть ждет до понедельника.

В кухне он поставил знак и сумку на пол, куртку повесил на дверную ручку. Открыл холодильник, мгновение смотрел внутрь, снова закрыл. Для пива еще рано. Для еще одной кружки кофе поздно. Да ничего и не хотелось, ему скорее хотелось что-нибудь захотеть. По правде говоря, он сам не знал, почему так торопился домой.

Майка прошел в спальню, бросил бумажник и ключи в плошку на комоде. Просто так, не специально, выдвинул правый верхний ящик и заглянул в него. Ночная рубашка, щетка для волос…

Он задвинул ящик и с минуту подумал. Потом вынул из кармана мобильник и нажал на «КЭССИЯ СЛЕЙД» в списке любимых номеров.

— Алло? — сказала она.

Вопросительный тон — плохой признак, она же узнала номер, с которого ей звонят.

— Привет, — осторожно произнес он.

— О, привет, — откликнулась она.

Почувствовав облегчение, он как идиот повторил:

— Привет.

— Как дела? — спросила она.

— В порядке. — Он откашлялся и добавил. — Я подумал, может, завезти тебе твои вещи? Которые у меня в комоде лежат.

— А, — сказала она.

— Момент неподходящий? — спросил он.

— Да нет.

— В смысле, я могу отправить их по почте, если предпочитаешь.

— Нет, пожалуйста, привези.

— Хорошо, — сказал он. Секундная пауза. — Сейчас? — уточнил он.

— Можно и сейчас.

— Или ты бы предпочла, чтобы я заранее предупредил?

— Сейчас в самый раз, — сказала она, и ему послышалась легкая нота раздражения в ее голосе.

— Хорошо, — поспешно ответил он. — Буду у тебя через несколько минут.

— Ладно, — сказала она.

Он повесил трубку и уставился на собственное отражение в зеркале над комодом. Провел рукой по лицу, помял его так и сяк. Затем взял бумажник и ключи из плошки и направился в кухню за бумажным пакетом.

Улица, где живет Кэсс, была сплошь заставлена припаркованными у тротуара машинами. Люди проводят выходные дома, никому неохота высовываться под дождь. Но Майке удалось найти свободное место в том же квартале, не слишком далеко. Он сложил очки, поднял капюшон парки, потом забрал с заднего сиденья пакет и направился к ее дому. Шагал быстро, сложив губы трубочкой, словно насвистывая, но на самом деле нет (почем знать, вдруг она следит за ним в окно).

В холле, как всегда, затхлый запах сухих цветов на боковом столике. Скрип ступенек под ногами напомнил Майке, сколько раз он спускался по ним на цыпочках, чтобы не угодить в объятия миссис Рао из нижней квартиры, — она обожала вовлекать случайных людей в беседу. Он поднялся на лестничную площадку и перекинул пакет в левую руку, чтобы правой постучать в дверь Кэсс.

Кэсс открыла с лейкой в руках. Одета в вельветовые брюки и белую мужскую рубашку, обычный ее наряд в выходные. И сразу все эти выходные вспыхнули в памяти: вот они вдвоем валяются на диване среди кучи газет, или вместе готовят какое-то блюдо, или смотрят сериал на «Нетфликсе». Вот только лицо у Кэсс было не очень-то приветливое. Казалось, ей не терпится покончить с этим.

Майка сказал:

— Привет.

А она все молчала.

— Вот, держи. — И он пихнул ей пакет.

Она взяла пакет и сказала:

— Спасибо. Необязательно было самому привозить.

— Да я сам так решил, — сказал он. — То есть…

— Правильно. Ящик надо освободить, пригодится. — Она заглянула в пакет. — Надо было мне сообразить и забрать все с собой, уходя.

— Как ты могла тогда сообразить? — удивился он.

— Почему нет?

— В смысле, ты же не знала, когда уходила, что больше не придешь? Или… погоди… или ты знала?

— Что? Разумеется, нет.

— Потому что мне-то казалось, у нас был идеальный вечер, — сказал он.

На лестничной площадке его голос отдавался эхом. Майка боялся, что миссис Рао услышит, и ему хотелось, чтобы Кэсс впустила его в дом. Но она так и стояла на пороге с пакетом одежды и лейкой.

— Напомни мне, пожалуйста, — сказала она. — Речь о том самом вечере, когда ты посоветовал мне купить машину и жить в ней?

Майка почувствовал, как вспыхнули щеки.

— Это была шутка, — разъяснил он. — Глупая шутка, согласен. Мне следует извиниться. Понимаю, ты была в стрессе из-за квартиры. Не надо было тебя дразнить.

Майке всегда с трудом давались извинения, и Кэсс прекрасно это знала. Он затаил дыхание в надежде, что выражение ее лица хоть немного смягчится.

Но этого не произошло. Вместо этого Кэсс сказала:

— Нет, Майка, ты был полностью прав. Наверное, я и в самом деле, как ты выразился, пыталась поменять правила. И совершенно напрасно.

— Не беда, — сказал он.

И тут выражение ее лица действительно изменилось. Майка не сумел бы объяснить,