заменялась функциональной. Ее цель состояла в замещении решающих должностей в госаппарате работниками, владеющими языком коренного населения. Это позволяло реальнее осуществлять советскую власть в национальных регионах. Впервые такой метод был применен в Казахстане после замены секретаря крайкома К. С. Ходжанова Ф. И. Голощекиным, который тут же приступил к разработке новой политики. Квотное представительство титульных национальностей в органах управления было заменено номенклатурными списками с указанием конкретных должностей, которые считались ключевыми для перевода делопроизводства на национальный язык и обслуживания местного населения; критерием отбора на должность была объявлена языковая компетенция, а не этническая принадлежность. Реформа Голощекина (функциональная коренизация) была лично одобрена Сталиным и довольно быстро, в течение 1926–1927 годов, была распространена на другие республики[364].

До 1932 года в стране последовательно развертывалась система национальной государственности – появлялись новые союзные и автономные республики и области, множилось число национальных округов, районов и сельсоветов, последовательно проводилась политика коренизации государственного аппарата, уточнялись границы между национально-государственными образованиями. Национальная политика на Украине имела свои особенности. Она во многом определялась намерениями превратить советскую Украину в центр притяжения для разделенного с ней украинского населения Польши, Чехословакии и Румынии и со временем возвратить территории их проживания в СССР.

Истоки же собственно «Кубанского дела» обнаруживаются в территориальном конфликте между УССР и РСФСР. В 1924 году при образовании Северокавказского края новые краевые власти заявили права на большую часть русскоязычного региона вокруг индустриального города Шахты и на большую часть региона вокруг порта Таганрог, входившие до этого в Украинскую ССР. Украинское руководство неохотно согласилось с тем, что экономические соображения и пожелания местного населения говорят в пользу передачи территории. В декабре 1924 года ВУЦИК издал решение, которым отдавал часть региона Шахты и часть Таганрогского округа. Однако в этом же документе выдвигалось требование включить в УССР гораздо больший кусок территории РСФСР в Брянской, Курской и Воронежской губерниях с населением более 2 млн человек. В октябре 1925 года последовало решение центральных властей. Северный Кавказ получил регион Шахты и три четверти округа Таганрог. Взамен Украина получила примерно половину территории, на которую заявляла права. В результате население Украины только за счет этих районов увеличилось более чем на 1 млн человек, среди них 58 % были украинцами[365].

Из-за этого компромисса возник «украинский вопрос в РСФСР», где по переписи 1926 года насчитывалось 7,8 млн украинцев. При этом только 67 % из них указали, что их родным языком является украинский[366]. Озабоченное будущностью соплеменников, украинское руководство обвиняло руководителей российских областей и центральные органы в том, что они не проводят украинизации, не создают в РСФСР украинских национальных Советов, национальных школ и культурных центров. Под влиянием критики Северокавказский крайком объявил о начале украинизации в своем регионе. Ключевым регионом по украинизации оказалась Кубань. Здесь проживали 915 450 украинцев (62 % населения), из которых 580 тысяч были кубанскими казаками. В 1924–1925 годах на Кубани было заново открыто около 150 украинских школ. Украинское правительство посылало в регион книги, газеты, командировало учителей[367].

Местные русские чиновники и члены правительства Северного Кавказа расширение украинизации посчитали ошибкой. Их аргументы сводились к тому, что 1) кубанские «украинцы» говорят на своем особом, «кубанском» языке; 2) они уже ассимилировались; 3) украинизация подогреет неприязнь местного населения в отношении казаков; 4) лидеры казацкого движения воспримут развертывание украинизации как уступку и потребуют большей автономии[368].

Обострение национального вопроса на Кубани наложилось на негативные последствия коллективизации. К концу заготовительной кампании 1931 года Украина и Северный Кавказ уже были на грани голода. Плохой урожай 1932 года никак не был учтен при разнарядках очередных заготовок. 21 июня И. В. Сталин и В. М. Молотов потребовали от украинского руководства, что их повышенная норма должна быть выполнена «любой ценой». В июле Л. М. Каганович и В. М. Молотов были отправлены на украинский партийный съезд, чтобы обеспечить выполнение решения. Поиски причин провала хлебозаготовок привела московское руководство СССР к выводу о том, что она кроется в разложении руководства Украины националистами, «петлюровцами», служившими Пилсудскому и его планам аннексировать Украину[369].

Сталинское благоволение к руководству Северного Кавказа и его первому секретарю Б. П. Шеболдаеву оборвалось сразу же, как только секретарь вслед за украинцами попросил о снижении норм хлебозаготовок. Работавшая на Северном Кавказе комиссия под руководством Л. М. Кагановича, усиленная 1 ноября прибывшими из Москвы А. И. Микояном, Г. Г. Ягодой, М. Ф. Шкирятовым, Я. Б. Гамарником, развернула кампанию террора, вошедшую в историю как «Кубанское дело»[370]. Его главной жертвой стали северокавказские крестьяне и в особенности кубанские казаки. 2 ноября на встрече с партийными лидерами в Ростове Каганович объяснил слушателям, что классовый враг, кулаки, «не смеют больше противостоять нам открыто», но продолжают борьбу тайно – внедряются в колхозы и саботируют реквизиции зерна. В ответ должно «зверски драться и выполнить план»[371]. Наиболее зверскими репрессиями было помещение трех кубанских станиц на «черную доску». Оно означало полную блокаду голодающих станиц, арест контрреволюционеров силами ОГПУ, публичные суды, чистку партийных органов. Общая численность всех высланных кубанских казаков превысила 60 тыс. человек[372]. Поначалу главную причину провала хлебозаготовок Комиссия объясняла саботажем кулаков, поддержанных слабовольными сельскими коммунистами. Однако вскоре нашла и другое объяснение – влияние украинских националистов, в частности, тех, что прибывали на Кубань из Украины. Таким образом, и здесь украинизация оказалась причиной провала хлебозаготовок.

14 декабря 1932 года, подводя итоги процессам на Украине и Северном Кавказе, Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР выпустили постановление о хлебозаготовках в этих регионах. В нем отмечалось, что недостаток бдительности позволил «кулакам, бывшим офицерам, петлюровцам и сторонникам кубанской Рады проникнуть на руководящие посты в колхозах». Причиной этого названа украинизация: план по хлебозаготовкам провален из-за сопротивления предателей внутри советского и партийного аппарата, причем множество из этих предателей получили должности благодаря политике украинизации. Постановление от 14 декабря было первым, где прямо говорилось о том, что политика коренизации не разоружила национального движения, а, наоборот, усилила его. «Вместо правильного большевистского проведения национальной политики в ряде районов Украины украинизация проводилась механически, без учета конкретных особенностей каждого района, без тщательного подбора большевистских украинских кадров, что облегчило буржуазно-националистическим элементам, петлюровцам и проч. создание своих легальных прикрытий, своих контрреволюционных ячеек и организаций». В Северо-Кавказском крае «легкомысленная, не вытекающая из культурных интересов населения, не большевистская “украинизация” почти половины районов Северного Кавказа при полном отсутствии контроля за украинизацией школы и печати со стороны краевых органов дала легальную форму врагам советской власти для организации сопротивления советской власти со стороны кулаков, офицерства, реэмигрантов-казаков, участников Кубанской рады и т. д.»[373].

Постановление одобрило проведение дополнительных мероприятий по наказанию виновных на Украине и на Кубани. Постановления