– Вот что я совершенно точно понял: тебе надо на какое-то время из большого мира исчезнуть. Пока ты не разберешься, кто и зачем тебе хотел навредить. Согласен?

Илья кивнул:

– Да.

– Тебя, как я понимаю, уже считают покойником, – продолжал Константин Федорович, – и если ты будешь появляться среди людей – непременно кто-нибудь тебя узнает. Если хочешь – можешь оставаться и жить здесь. Вдвоем веселее.

– Нет, это исключено. Я должен, мне необходимо во всем разобраться!

– И как ты это себе представляешь? Внезапно оживешь? А дальше что?

В этот момент в открытую форточку донесся звук тяжелого дыхания, и раздался скрип снега. У Ильи сжалось сердце. Все, что происходило после аварии, его бегство – нельзя назвать обдуманным шагом. Он действовал спонтанно, гонимый страхом, по наитию, чувствуя, что он должен так поступить. И вот теперь впервые задумался: а действительно, что дальше?

– Что мне говорить, если сейчас сюда войдут? – встревоженно спросил он.

Константин Федорович встал и выглянул в форточку.

– Не боись. Этот гость сюда не зайдет, лось он потому что. А вот то, что на тебе лица нет – это плохо. Бояться не надо, так ты сразу на себя внимание обратишь.

– Да, вы правы. Я не думал о том, что буду делать дальше, и сейчас мне стало омерзительно страшно. Но сидеть все время здесь – нет, я так не могу. Я должен выяснить, что происходит. А как я сделаю это, не появляясь в городе? Бред.

Константин Федорович горестно вздохнул.

– А я-то, старый дурень, размечтался. Думал, будешь помощником мне. Ладно, попробую тебе помочь. Результат не гарантирую, но попытка не пытка. Рискнем?

– Каким образом? – Илья насторожился, и старик в ответ рассмеялся.

– Ух, какой ты пуганый. Даже в предложении помощи пытаешься дурной умысел узреть.

– Жизнь такая была. Сложная, – Илья смутился.

– Ну так что, пробуем? Сегодня фаза Луны подходящая – новолуние. Следующего придется двадцать восемь дней ждать.

– А давайте!

– Вот и ладно. Знаю я один заговор, еще мой дед им пользовался, да и меня научил. Дает он как бы невидимость. Говорю «как бы», потому что на самом деле тебя видеть-то будут, вот только замечать перестанут. Будто ты мебель или часть стены. Понимаешь?

– Примерно.

– Сегодня самое подходящее время. Так что ты пока отдыхай, а я готовить все нужное начну.

Илья действительно чувствовал головокружение и тошноту. Или волнение так сказалось, или сил после болезни еще не успел набраться, но заставлять упрашивать себя он не стал. Подошел к постели и со вздохом облегчения погрузился в сон.

* * *

Проснулся только к вечеру. Константин Федорович сидел за столом и что-то писал. Заметив взгляд Ильи, поманил его к себе.

– Проснулся? Вот и хорошо. А у меня все сделано уже. Ждал только, когда встанешь, чтобы к делу приступить.

– Да, я готов. – Илья сел в постели и по-детски кулаками протер глаза.

– Ну и отлично.

Старик выставил на стол ступку с пестиком, положил в нее пучки трав, налил в миску воды и зажег свечи.

Илья наблюдал за ним, откинувшись на спинку стула и прикрыв веки. Опять в сон клонило, даром что только встал.

Константин Федорович, бормоча что-то себе под нос, тер в ступке травы. Он методично размалывал их в порошок, затем брал щепотью и сыпал на пламя свечи, читая заговор. Ароматный дымок тянулся к потолку, и Илья изумленно вглядывался в возникающие картины.

Вы разглядывали в детстве облака? Не правда ли, там можно увидеть все, что угодно – медведя, слона, горы, дельфинов...

Сейчас дым рисовал более изящно и страшно. Илье то чудились черепа с черными провалами глазниц, то всадник с косой на плече, несущийся куда-то вскачь. Потом померещилось огромное войско, марширующее по небу, и корабль-призрак, отплывающий из разрушенной гавани. Илья старательно таращил глаза и часто моргал, прогоняя мрачные видения. Когда, в какой момент он перестал отделять явь от сна, он и не заметил. А может быть, это даже и не сон был, и он грезил с открытыми глазами.

Ему вдруг привиделся один эпизод из его давнего прошлого.

* * *

Был яркий солнечный день. Илья с букетом цветов наперевес переминался с ноги на ногу у дверей детского сада. Жена Зоя велела непременно прийти, поздравить воспитательницу их сына Вити с днем рождения, вот только сама почему-то задерживается. Он последний раз оглядывается на ворота детского сада, надеясь увидеть Зою, и берется за ручку двери. Та внезапно распахивается, и перед ним возникает Карина – его непосредственная начальница и руководитель. За руку она держит маленькую хорошенькую девочку. Илья столбенеет от нахлынувших эмоций. Боже, как она хороша!

– Илья? – Карина улыбается и поправляет прядь мягких темных волос, упавших ей на лицо. Вечернее солнце играет бликами в ее карих, с оттенком янтаря, глазах.

Щеки у Ильи розовеют. Он смущен тем, что не смог скрыть своего волнения.

– Оказывается, ваша ребенок тоже ходит в этот сад? – он старательно изображает беспечность.

– Но в другую группу, – она смеется.

– Я не знал, что у вас есть дочь.

Она поправляет огромные белые банты в волосах девочки.

– Это ребенок соседки. Попросила сегодня забрать дочку из детского сада, сама не может. У нее вечерняя смена. Ну, мне пора, Илья. Встретимся завтра, на работе.

Она беззаботно машет ему на прощание рукой, и он, спохватываясь, тоже в ответ поднимает руку.

– Пока!

Все-то у него в жизни не так... С одной стороны, жена и маленький сынишка, с другой – женщина, к которой его безумно влечет. Тянет, как магнитом. И ему с каждым разом все труднее противиться этому чувству. Он еще не знает, как на его признание в любви отреагирует Карина, но отчего-то уверен: она поймет. И не прогонит.

* * *

– Илья! Илья, просыпайся, – старик испуганно трясет его за плечо.

– А? Что? – Захаров испуганно вскакивает. – Где Карина?

– Слава богу, жив. – Константин Федорович облегченно оставляет плечо Ильи и садится рядом. – В первый раз вижу такую реакцию на курения. Испугал ты меня, минуты три разбудить тебя не мог. Кто такая Карина?

Илья потрясенно молчал, все еще во власти видений. Потом мучительно застонал, обхватив голову руками.

– Господи, какой же я дурак! За полтинник уже перевалило, а я все не успокоюсь, все себя поедом ем. Думал, забылось давно, быльем поросло. Но нет. Была у меня когда-то женщина, которую я очень любил. Порвал с ней, потому что не решился оставить жену и детей. Но чувство вины!!! Мне казалось, что я давно избавился от него. А вот ничуть не бывало.