— Дядя — архитектор. А ещё депутат Законодательного собрания.

Я исподтишка наблюдала за Мартыновым, заметила, как он пожевал губами, по всей видимости, остался моим ответом недоволен, но промолчал. Свирепо уставился в меню. Может и не стоило его дальше злить, но удержаться я не могла.

— А сюда мы пришли зря. Ни чем нам твоя Натка не поможет. Она вообще не собиралась что-либо делать… У неё были совсем другие планы.

Глеб посмотрел на меня и неприятно усмехнулся.

— Какие, интересно?

Я застыдилась и от этого снова разозлилась. Почему он вечно ставит меня в дурацкое положение?

— Такие. Просто кто-то слишком старательно ей улыбался сегодня утром.

— Я улыбался?!

— Ты.

— Знаешь что?..

— Ничего не знаю и знать не хочу!

Мартынов подскочил на стуле, но тут за его плечом возник официант с бутылкой вина в руках, и Глеб сел на место. Мы столкнулись взглядами, но молчали до тех самых пор, пока официант снова не отошёл, записав наш заказ. Глеб залпом выпил бокал вина и поморщился.

В общем, всё было плохо. Аппетита как не было, так он и не торопился появляться, я вяло ковыряла вилкой принесённый салат, цедила вино и украдкой посматривала на Глеба, который просто-напросто меня игнорировал. Развалился на стуле, оглядывал зал, а потом и вовсе уставился на сцену, где появилась миловидная певичка и завела нечто лирическое, и при этом соблазнительно покачивала крутыми бёдрами. Мартынов на девушку поглядывал, барабанил пальцами по столу и молчал.

Если честно, мне обидно было почти до слёз. Анатолий Сергеевич с Натальей развлекались, смех Дроздовой время от времени разносился по залу ресторана, и я даже пару раз кинула в их сторону осторожный взгляд, не понимая, чем бестактный "дядя Толя" может её так веселить.

— Давай потанцуем, — вдруг предложил Глеб.

Я удивилась.

— Зачем?

Он выразительно закатил глаза.

— Да ни зачем, Жень. Пойдём?

Я посомневалась секунду, затем как бы между прочим пожала плечами.

— Почему нет?

Мартынов вдруг хохотнул.

— Ты ведь не можешь просто сказать — да или нет, правда? Обязательно ещё нужно пару вопросов задать.

— Глеб… — предостерегающе начала я.

— Замолкаю, — тут же среагировал он. — В конце концов, это платье должны увидеть все, — шепнул он мне, когда мы оказались на танцплощадке и Глеб притянул меня к себе. — Зря что ли ты его у подружки стащила?

— Какие гадкие слова ты мне говоришь, — пожаловалась я, но улыбки не сдержала. — И я не стащила, я одолжила. А ты купишь ей новое.

— Я?

— А для кого я его… одолжила?

— Для меня? Правда?

Смотрел он слишком серьёзно, и улыбаться я перестала. Почуяла подвох, сбилась с шага и наступила Мартынову на ногу. Он крякнул, ногу убрал, а меня развернул в другую сторону.

— А ты на самом деле домоседка?

— Я художник, Глеб.

— А при чём здесь это?

— При том, что я люблю тишину и покой. Они необходимы для того, чтобы работать.

Он задумчиво хмыкнул.

— А как же богемная жизнь?

Я только головой покачала.

— Ты кино пересмотрел.

Мартынов усмехнулся, разглядывая меня.

— Вот уж не уверен. Наверное, это ты такая… особенная.

— Может быть, — согласилась я и снова сбилась с шага. Чертыхнулась еле слышно.

Глеб удивлённо приподнял брови и несколько ехидно поинтересовался:

— Это я на тебя так действую?

— Не ты. А кое-кто за твоей спиной. Только не оборачивайся! — шикнула я на него, когда он уже начал поворачивать голову.

— Кто там?

Я сокрушённо вздохнула.

— Рая.

Он в первый момент нахмурился, а затем разулыбался.

— Несчастливая соперница?

Я посмотрела с укором и Глеб тут же скривился.

— Я же шучу.

— Не надо.

— По-моему, ты слишком серьёзно к этому относишься. Ну, смотрит она на тебя, и что?

Я вцепилась в его плечо.

— Она не смотрит, она меня разглядывает. И, наверняка, злорадствует.

— С чего бы ей злорадствовать?

— Откуда же я знаю?

Глеб меня слегка встряхнул, снова повернул, чтобы я Раю, сидящую за столиком у стены, со своим кавалером, не видела, и вдруг подмигнул мне.

— На самом деле смотрит. Интересно ей.

— Очень мило, что ты мне об этом сообщаешь, да ещё таким тоном, — окончательно расстроилась я.

Он наклонился к моему уху и шепнул:

— Она просто завидует.

— Мне?

— Ты потрясающе выглядишь сегодня. Особенно, когда забываешь, что надо стесняться и сутулиться.

— Ты с ума сошёл? Я не сутулюсь!

Мартынов опустил глаза вниз, как бы проверяя это утверждение, и уставился в вырез моего декольте. Развернул меня, а у меня получилось ткнуть его носком туфли в лодыжку. Глеб тихо охнул и посмотрел на меня укоризненно. С минуту мы молча скользили по танцплощадке, я посматривала на Раю через плечо Мартынова, встретилась с ней взглядом и тут же отвернулась, почувствовав неловкость.

— Жень, хочешь, я сделаю так, что она больше не будет на тебя смотреть?

— Такое возможно? — не поверила я.

— Конечно. Как только у неё не будет повода.

Я задумалась.

— И что ты предлагаешь?

— Очень действенный способ, — заверил меня Глеб. И прежде чем я успела до конца понять, что он имеет в виду, Мартынов притянул меня к себе и поцеловал. Точнее, он не целовал, а просто прижался губами к моим губам, очень крепко, я даже в первый момент не поняла, что же произошло. Мы остановились, кто-то рядом пробормотал слова извинений, видимо, едва на нас не натолкнувшись, а я напряглась, вцепившись в плечи Глеба и не зная, что предпринять. Ведь он не целовал меня! Просто играл, дурачился, и мне казалось, что я даже улыбку его чувствую своими губами. А меня бросило в жар, я крепко зажмурилась, и чувствовала себя дура дурой. Да, его губы обожгли, голова закружилась, дыхание сбилось, но всё это было не по-настоящему, и я это очень остро чувствовала.

Глеб меня отпустил, я от него отвернулась и облизала губы. Не хотела я на него смотреть! Может, мне ему ещё и спасибо сказать? За то, что собой пожертвовал, одолжение сделал…

— Женьк… — позвал он немного расстроено, видимо, понял, что я отнюдь не рада его "помощи".