причин же, которыми они определяются к ним, не знают» [179] [10]. Люди придумали законы религии и светскую мораль долга, основанные на необъяснимом предписании извне, поскольку они не понимают, что к свободе и истинному счастью их приведет порядок во внутренней жизни и чувствах. В письме Виллему ван Блейенбергу Спиноза пишет: «…простой народ неспособен к пониманию возвышенных предметов. Поэтому-то, как я полагаю, все то, что Бог открыл пророкам, как необходимое для человеческого блаженства, и было записано в форме законов» [180] [11]. Мы следуем навязанным извне моральным законам, уверенные, что поступаем правильно. Это очень удобно, ведь так нам не приходится задумываться о том, что ответ на вопрос «что делать?» находится внутри нас. Наша совесть диктует нам всеобщий моральный закон – не через недоказуемый кантовский категорический императив, а через внимательное наблюдение за самими собой, позволяющее понять, что для нас хорошо, а что – плохо, и как, руководствуясь разумом, стоит себя вести, чтобы никому не навредить. Имманентная и рациональная этика истинного и ложного замещает, таким образом, трансцендентную иррациональную мораль хорошего и плохого. Страсть не порок, каким ее представляет христианская теология или классическая мораль, а яд и рабство. Этический подход Спинозы состоит в переходе от беспомощности к силе, от печали – к радости, от рабства – к свободе.

Мы еще раз убеждаемся в том, что тема свободы занимает важное место в философии Спинозы. Если основная тема «Богословско-политического трактата» – свобода мысли, то в центре «Этики» внимание философа сосредоточено на внутренней свободе. Как раз в этом и состоит большая трудность понимания Спинозы, который, признавая необходимость внутренней свободы для достижения радости, одновременно утверждал, что все предопределено, а свобода воли – не более чем иллюзия. Давайте обратимся к этому парадоксу и увидим, как Спиноза трактует освобождение человека, которое он называет «блаженство».

Глава 7

Свобода, вечность, любовь

…Мы чувствуем и внутренне сознаем, что мы вечны [181]

Тема свободы в философии Спинозы содержит в себе очевидный парадокс: она пронизывает все его работы, притом что они основаны на идее детерминизма, который, казалось бы, не допускает никакой свободы. В самом начале «Этики», определив Бога как единую Субстанцию, Спиноза утверждал, что «Бог есть имманентная причина всех вещей» [182] [1] и что «все предопределено Богом» [183] [2]. Природа – это проявление первичной причинности, и все в мире вызвано причинами и имеет, в свою очередь, следствия. Эта взаимосвязь причин и следствий напоминает буддийское и индуистское учение о карме – законе универсальной причинности, применимом ко всему, включая человеческие поступки, причины которых чаще всего нам неизвестны. Однако подобный детерминизм не имеет ничего общего с религией: его источник не высшая божественная воля, которую можно было бы молитвами склонить к изменению судьбы. Детерминизм Спинозы – почти механическое развертывание первичной причинности через все сущее. Человек оказывается вовлеченным в эту цепь причин и следствий и полностью обусловленным ею и становится одним из ее звеньев, ведь и его действия тоже вызывают последствия. Как при таком глобальном детерминизме может появиться возможность индивидуальной свободы?

Прежде чем определить, что можно назвать свободой, Спиноза объясняет, что ею точно не является: свобода воли. Декарт, вслед за христианскими теологами, утверждает, что только человеческому существу доступна свобода воли, то есть возможность сделать выбор, не обусловленный аффектами и, следовательно, желаниями. Спиноза не верит ни единому слову. Как мы уже знаем, он утверждает, что человек – неотъемлемая часть Природы, его тело и разум подчиняются тем же причинно-следственным законам, что и все сущее. Свобода воли – не более чем иллюзия: «Люди заблуждаются, считая себя свободными. Это мнение основывается только на том, что свои действия они сознают, причин же, которыми они определяются, не знают» [184] [3]. То есть мы считаем, что свободны, потому что не отдаем себе отчета в том, какие причины мотивируют нас к действиям. Как только мы начинаем внимательно наблюдать за собой, мы осознаем, что наши выбор и желания, которые мы считали свободными, на самом деле определены не теми мотивами, которые мы предполагали. Глубинная психология это подтвердит; истинные причины наших желаний и поступков таятся в нашем бессознательном. Неужели мы обречены действовать по указке неких скрытых механизмов? Нет, отвечает Спиноза, свобода существует, но смысл этого понятия необходимо переопределить.

Спиноза сделал это в два этапа. Сначала он определил, что «свободной называется такая вещь, которая существует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию только сама собой» [185] [4]. В этом отношении «один только Бог есть свободная причина» [186] [5], то есть абсолютно самодостаточен и не подвержен влиянию никаких внешних причин. Затем Спиноза утверждал, что человек тем свободнее, чем больше его действия обусловлены его природой, «истинной сущностью», а не только влиянием внешних причин. Иными словами, чем больше мы формируем адекватных идей, тем больший отчет мы отдаем себе о своих действиях, тем больше мы способны поступать в зависимости от нашей природы, тем мы более самодостаточны. Чем больше наши поступки отражают нашу истинную природу, а не являются следствием внешних причин, тем они свободнее.

Свобода достижима при помощи разума:

«…я вообще называю человека свободным лишь постольку, поскольку он руководствуется разумом, ибо [в этом случае] он определяется к действованию причинами, которые могут быть адекватно поняты из его природы, хотя ими он необходимо определяется к действованию» [187] [6].

Спиноза абсолютно прав: мы свободны, когда поступаем руководствуясь разумом, исходя из особенностей собственной природы, а не под влиянием внешних причин, то есть наши действия определяет не случайность, а свойства нашего существа. Быть свободным – это значит быть полностью самим собой; а быть собой – значит соответствовать своей природе. Человек всегда будет определяться тем, какова его истинная сущность, что является одним из модусов божественных атрибутов Мышления и Протяжения. Мы никогда не будем свободны ни быть другими по сравнению с тем, кто мы есть, ни заниматься тем, что противоречит нашей глубинной божественной природе. Например, активный по своей натуре человек будет таковым всю жизнь, но он может совершать хорошие или дурные поступки, которые в большей или