Не все из опрашиваемых сотрудников дорожно-патрульной службы дежурили в ту злополучную ночь. Тем, которые отдыхали, приходилось звонить домой, если у них были телефоны, либо записывать домашние адреса. Словом, работа предстояла огромная и, что гораздо неприятнее, пыльная. Дождь давно закончился, и на дорожном полотне снова образовались пласты песка и пыли, которые после каждой проезжавшей машины облаками стояли над трассой. А движение было достаточно интенсивным. И зелень кустарников по обочинам, словно покрытая ровным слоем цемента, не приносила ни тени, ни свежего дуновения ветерка. Конечно, люди работали в немыслимых условиях, а тут еще какие-то строгие проверки! Кому понравится?

Выручало лишь то, что Володя фактически с самого начала опросов попытался задействовать местный патриотизм. Мол, ребята, у вас тут сплошной беспредел, а вы не хотите даже элементарного порядка навести. Людей крадут, убивают, вывозят в горы, а мы и пальцем о палец ударить не можем?! Последнее, насчет гор, Яковлев взял на вооружение со слов сыщика Вити, который заметил: когда крадут людей, чтобы потом продать их в рабство в горные аулы либо просто спрятать с целью получения за них выкупа, жертвы, как правило, вывозят подальше в горы. Там есть много потаенных мест, куда никакая милиция отродясь не заглядывала. Причем сказано это было как бы между прочим, как само собою разумеющееся и чему не стоит придавать особого значения.

Но почему же тогда, подумал Яковлев, местные ответственные правоохранители до сих пор не удосужились подумать об этом? Слишком очевидно? На поверхности? Но ведь если принять за основу такую мысль, то круг поисков значительно сократится! И Володя, сторонник резких перемен в поисках, когда в том появлялась необходимость, решил, что прошедшие полдня им потрачены зря и надо быстро наверстывать упущенное время.

Разложив на капоте карту города и его окрестностей, он вместе с Витей и водителем Сашей прикинули, что бы они сделали сами для тайного вывоза группы людей из города. Определили и условия задачи — глубокая ночь, полнолуние и наличие милицейских маячков. Часто, что ли, с ними гоняют здесь по ночным дорогам? Есть также исходная точка, откуда людей могли вывозить. Короче, посмотрели, прикинули и наметили две цели.

Из города в южном направлении вели две трассы. Одна — к побережью Черного моря, в сторону Новороссийска, а другая — на Адыгейск и Горячий Ключ. Но если первая шла через сплошные села и станицы, то вторая, огибая водохранилище, сразу забиралась в предгорья, где и находились уже названные Витей старые выработки — заброшенные карьеры и шахты. Конечно, любой похититель первым делом помчался бы именно туда. Там и народу нет, и милицейских постов — раз, два и обчелся. Да еще ночь, а у тебя «мигалка» на крыше. Кто посмеет остановить? Не остановят, но запомнить могут вполне. А этого на первый раз достаточно. Итак, надо ехать в сторону старых выработок.

Сырье, добытое там, как рассказывал Яковлеву Витя, перерабатывал завод «Известняк», поставляя свою продукцию крупнейшему в крае акционерному предприятию «Кубаньцемент», гендиректором и полновластным хозяином которого является Юрий Петрович Киреев. А вообще, по убеждению Вити, у них тут фактически все «закольцовано» в одних руках — и добыча, и переработка, и поставка потребителям, в том числе и главному предприятию города — химическому комбинату. К примеру, поговаривают, что на том же «Известняке» якобы имеются большие интересы самого губернатора. А из-за акций химкомбината, как известно, разгорелся сыр-бор. Вот и открывается довольно прозрачная картина того, как Шесте-рев с его зятьком полностью подбирают под себя горно-перерабатывающую и химическую промышленность края. Вопрос в другом — какая не менее мощная сила противостоит губернаторскому клану? С кем, другими словами, схлестнулся тот же. Киреев на собрании акционеров, когда ему удалось-таки избавиться от директора Савельева? Тут и есть главный конфликт. А Москаленко с его шестью товарищами — акционерами и руководителями комбината, вполне могли оказаться в этой игре заложниками. Другие, более мощные силы попросту убрали их с дороги, чтоб не путались под ногами. Так говорят в городе, искренне жалея погибших.

Правда, кому-то очень хочется представить дело так, что исчезнувшие люди стали жертвами похитителей, а те собираются получить за них огромные деньги. Но тогда надо отбросить в сторону всю эту возню с противостоянием на комбинате и заниматься только поиском самих похитителей. Город-то большой, и он, как магнит, притягивает нечистоплотных дельцов со всего Северного Кавказа. За годы чеченской войны торговля людьми, наряду с продажей оружия и наркотиков, у преступников из горских народов превратилась в крупнейший бизнес, оставлять который они вовсе не собираются. Поэтому, если вдуматься, все возможно…

При такой постановке вопроса находило объяснение и неожиданное убийство вице-губернатора. Ведь это он возглавлял в свое время УВД края, а на посту вице-губернатора курировал так называемые силовые и правоохранительные структуры. Кому же, как не ему, и брать на себя груз ответственности за то, что видных в городе людей крадут чуть ли не среди бела дня? Ну а с его смертью и вопрос ответственности вроде как отпадает. И тогда при чем здесь всякие сплетни о разговорах на повышенных тонах в кабинете губернатора, о взаимных якобы угрозах? Если отыскать пресловутый «чеченский след», то на него можно списать все, что тебе не нужно, неудобно либо опасно выставлять на обозрение.

Но рассуждения рассуждениями, а надо было отрабатывать и такую возможную версию. И Яковлев предложил своим помощникам проехать по трассе, останавливаясь и опрашивая сотрудников дорожнопатрульной службы, а также жителей тех домов, которые стоят практически рядом с автомобильной дорогой федерального значения. Суетно, конечно, подумал Володя, но их же все-таки трое, да и профессия у них такая…

ДПС Яковлев взял на себя, а разговаривать с населением поручил Вите, ну и Саше по мере надобности. Однако вскоре он заметил одну странность. Сотрудники патрульной службы как-то враз, будто сговорившись, замыкались в себе и замолкали, едва разговор касался того происшествия недельной давности, о котором, разумеется, знал весь город. Либо отвечали невразумительно, как будто не хотели врать представителю из самой Москвы.

Неожиданно на одном из постов случайно выручил Саша. Пока Яковлев тряс своей бумажкой с подписью Грязнова и красной печатью, водитель «козлика» разговорился со знакомым шофером, сидевшим в таком же задрипанном «уазе». И когда Володя вернулся и сел в машину, раздосадованный очередной неудачей — не захотели с ним разговаривать на посту откровенно, Саша подсказал разгадку. Его приятель мягко намекнул ему, что на все посты не так давно был звонок из краевого ГИБДД, и все патрульные получили приказание не разговаривать с московскими следователями и оперативниками, которые работают на дорогах города и в его окрестностях. Приказ был, естественно, устный, но ослушаться его никто не может.

— А как же этот документ? — Обескураженный Володя снова вытащил уже изрядно помятую бумагу.

— Да плевать они на него хотели, — снисходительно заметил Витя. — Они кому подчиняются? Грязнову, что ль, твоему? Нет, своему Лиховцеву. А тот — напрямую Шилову, такой вот расклад. Нет, ничего мы так не добьемся. Надо менять тактику.