– Ты пропустил отъезд своего наставника, – бросил сэр Гондемар. – Разве не пристало воспитанному человеку проститься с тем, кто учил его?

Эндрю был опечален услышанным.

– Старина Фоггерти уехал?

– Сегодня рано утром. За тобой посылали, но в комнате оруженосцев тебя не обнаружили.

Эндрю склонил голову:

– Прошу простить меня, сэр, я был в доме родителей. Я давно не видел их.

Сэр Гондемар посуровел еще больше:

– Там тебя тоже не нашли, мальчик. Где ты был?

Эндрю, неожиданно вспомнив кое-что, резко поднял голову.

– Ах да! Сегодня рано утром… Погода казалась приятной, ударил морозец. И я отправился на прогулку в лес на холм над деревней со своей гончей.

Сэр Гондемар на мгновение растерял свою суровость, стоило ему услышать слово «гончая».

– С какой целью?

Инстинкт подсказывал юноше, что лучше будет не упоминать о чародее и его жене.

– Сэр, я… я выгуливал Беовульфа. Так зовут моего пса.

Сэр Гондемар окинул Эндрю пристальным взглядом.

Затем, к немалому облегчению молодого оруженосца, рыцарь медленно кивнул.

– Стоящая причина для ранней прогулки. Мои борзые, – произнес он, указывая на собак, лежавших на полу у камина у него за спиной, – нуждаются в частых тренировках. Отныне ты будешь выводить их в лес дважды в день.

– Разумеется, сэр. Я сделаю, как вы приказываете.

– И в придачу к этому все твои дела отныне будут ограничены этими стенами.

– Милорд?

– Я не желаю, чтобы ты вновь посещал своих родителей. Ты стал моим оруженосцем. Я должен думать о своей репутации и достоинстве. Или ты считаешь, мне по нраву, когда мои оруженосцы водят дружбу с жалким кузнецом и его семьей, посещая их деревенскую лачугу после заката солнца? Это не останется незамеченным. Я не желаю принимать насмешки своих собратьев.

Убитый вид Эндрю, по всей видимости, затронул сердце рыцаря, спрятанное очень и очень глубоко.

– Взбодрись, мальчик, вскоре ты в любом случае отправишься в Утремер. В ближайшем будущем мы двинемся на Святую землю. Твоя семья не сможет отправиться туда вместе с нами, верно? Можешь отводить коней к кузнецу, когда это необходимо. Это будет твоей обязанностью. Можешь видеть отца, пока тот работает, но только тогда. Если же ты выйдешь в деревню по другому поручению, тебе запрещается демонстрировать знаки приязни и отвечать на приветствия. Ты понял меня?

– Да, сэр, – тихо, почти шепотом отозвался Эндрю.

Отречься от родителей и сестер! Ходить мимо них, не поздоровавшись и даже не помахав! Это будет очень нелегко. Разумеется, они все поймут. Его отец и мать далеко не глупы. Более того, они, скорее всего, даже не подойдут к нему, если юноша не повернется и не начнет разговор первым. Его родители знали свое место и понимали, что оно куда ниже нынешнего положения их сына. Разумеется, кузнечное дело – почетное ремесло, уважаемое в любом селении. Его отец к тому же сервиент, и это весьма почетное звание ему дали тамплиеры, чаще всех обеспечивающие его работой. Но, несмотря на это, кузнец не принадлежит к слугам тамплиера, остается простым деревенщиной, по своему положению гораздо ниже не только самого рыцаря, но и всех его слуг. Эндрю придется научиться не обращать внимания на то, что родители живут совсем близко – рукой подать.

– И есть еще кое-что серьезнее, мальчик.

Эндрю вновь превратился в слух, внимательно глядя на своего господина и хозяина.

– Сэр? – Его голос прозвучал надтреснуто и слабо.

– Это прозвище, которым тебя здесь называют, – ведьмин выкормыш… Откуда оно взялось?

– Это… это ничего серьезного, милорд.

– Напротив, серьезно. Ведьмы – злые создания, порождения самого дьявола. – Сэр Гондемар невольно содрогнулся. – Твою мать считают ведьмой?

– Мою мать?! – быстро ответил Эндрю. – Нет, сэр, не ее. Говорят, что мать родила меня по дороге к деревне, в полях. Был студеный зимний день. Она звала на помощь, и появилась жена чародея, которая живет… – внезапно сообразив, что лучше не упоминать про лес, в котором он «прогуливался» сегодня утром, Эндрю поспешно нашел замену: – Э-э… на краю луга Этельред. Она пришла и помогла моей маме. Вот и все. В деревне есть парни, которые меня ненавидят, потому что меня выбрали мальчиком Хорки. Они сочиняют разные истории, подпитывая свою зависть, сэр.

– Эта жена чародея… Так она была повитухой у твоей матери?

– По чистой случайности. Она помогла мне появиться на свет и сразу ушла. Это пустяк, милорд.

– Появление на свет – это не пустяк. Я видел, как женщины рожают в полях, переживая немыслимые страдания и муки. Не могу сказать, что мне нравится эта связь, мальчик. Напротив, она мне совершенно не нравится. Однако друг просил меня взять тебя в оруженосцы, и я это сделаю во имя наших с ним добрых отношений. Ты спас жизнь его дочери, а это храбрый поступок, особенно в реке, все время меняющей направление своих вод и их глубину. Поэтому придется вытравить даже воспоминания об этом прозвище. Которые из твоих товарищей наиболее часто его используют?

Эндрю упомянул имена своих злейших врагов, включая Гарольда, сына мясника.

– Я пошлю к ним своих людей. Этого оскорбления больше никто не услышит на улицах. В общем, отныне, если мне придется решать еще хоть одну проблему, связанную с тобой, мальчик, значительную или нет, я прогоню тебя прочь. Слышишь меня? Никакого общения с родителями. Никакого колдовства и чародейства. Ты уже причинил мне больше хлопот, чем двое других оруженосцев, вместе взятых. Ты будешь вести себя как следует – примерно и образцово, – иначе отправишься домой. Понятно?

– Да, сэр. Прошу простить меня, милорд.

– А теперь отправляйся гулять с собаками.

Свят-месяц наступил и миновал вместе с Новым годом.

Эндрю пришлось терпеть бесконечную боль, вызванную невозможностью поговорить с родителями и сестрами. Однако он обнаружил, что не заблуждался на их счет. По их лицам ясно читалось понимание ситуации, сочувствие. Они знали, почему Эндрю даже не смотрит в их сторону, и сами, в свою очередь, не пытались ни поговорить с ним, ни окликнуть при случайной встрече. Зато Эндрю по-прежнему был волен общаться с отцом Ноттиджем и не раз передавал через доброго монаха весточки своим родным. Помимо этого, святой отец рассказывал своему юному другу о других делах.

– Твой хозяин, сэр Гондемар, грозится привести чародея и его жену на суд, – сообщил отец Ноттидж Эндрю, когда они вместе сидели на скамье, с видом на сад и фонтан. – Говорит, хочет сжечь их на костре за колдовство.

– Что?! – воскликнул Эндрю, вскочив с места. – Они же никому не причиняют зла!

– Но они связались с дьяволом, Эндрю.

Юный оруженосец не смог ничего на это возразить.