Один из похитителей, увидев, что пленник очнулся, бросил ему козий мех с водой.

Уолтер жадно выпил прохладную жидкость, а затем заговорил.

– Что я здесь делаю? – спросил испуганный юноша. – Денег у меня нет. Вы хотите стребовать за меня выкуп? Я ничего не стою.

Разбойники ничего не ответили, продолжая смотреть прямо перед собой.

– Прошу вас, господа, скажите мне, куда мы направляемся.

Один из мужчин, высокий, с длинным орлиным носом, повернулся и пробормотал сквозь зубы короткое слово. Уолтер охнул и разразился слезами. Похитители не обратили ни малейшего внимания на его реакцию. Эти люди с детства приучены подавлять сочувствие и сопереживание. Будь Уолтер сыном одного из них, с ним не стали бы обращаться мягче.

Разбойник произнес лишь одно короткое слово: «Масьяф».

Так называлась крепость, в которой размещалась кровожадная фанатичная секта воинов, знаменитая серией бесстрашных дерзких убийств.

Она находилась в Долине ассасинов.

Они – ассасины.

С наступлением утра Томас снова обратился к Эндрю с вчерашней просьбой:

– Пожалуйста, возьмите меня с собой в Утремер, добрый сэр. Из меня выйдет превосходный слуга. Вам впредь не придется шевельнуть и пальцем. И я убежден, что из вас получится замечательный хозяин. А когда вы станете рыцарем, в чем у меня нет и тени сомнения, я стану самым покорным и расторопным оруженосцем.

Постоянное умащивание его самолюбия постепенно подтачивало непоколебимость Эндрю. Ему льстили заискивания этого странного юноши. Теперь, хорошенько поразмыслив, он стал и сам склоняться к тому, что неплохо бы обзавестись спутником, который разделит с ним все печали и радости долгой дороги. Лучше рядом ангел, чем демон. Любые проблемы покажутся не такими уж сложными, когда их решают две головы вместо одной. К тому же сэр Гондемар дал ему немало денег в дорогу. Разумеется, придется отчитаться по всем расходам после прибытия хозяина, но дорога и пропитание для слуги обойдутся недорого.

Наконец Эндрю повернулся к Томасу и произнес:

– Да, ты можешь отправиться вместе со мной в Иерусалим в качестве слуги.

Томас светился от счастья.

– Чего еще можно желать?! Я увижу Венецию и Иерусалим! Благодарю вас, сэр!

– Кстати говоря, я бы предпочел, чтобы ты называл меня Эндрю – я ведь еще не рыцарь. Да, думаю, Эндрю будет вполне достаточно до моего посвящения в рыцари.

Эндрю находился в весьма приподнятом настроении, приняв это решение. Томас казался непритязательным, скромным юношей. Будет приятно разделить новые впечатления с человеком, испытывающим такой же энтузиазм, как и он сам. К тому же, в отличие от Гарета, Томас не соперник. Они действительно могли бы стать добрыми друзьями – без оглядки на милость их общего господина. И разумеется, Эндрю не придется все делать самому – ухаживать за своим скакуном и выполнять обязанности оруженосца сэра Гондемара.

Патрик остался не в восторге от решения Эндрю.

– Потерять двух актеров, играющих женские роли, за один год! – простонал он. – Эндрю, как ты можешь так бесчеловечно со мной поступать? Сначала ты сам срываешься с места в погоне за мечтой, а теперь сманиваешь своего сменщика! Хороших актеров найти нелегко – вокруг слишком много уродливых, неповоротливых и грубых громил.

– Я уверен, вы быстро найдете Томасу замену! – беззаботно воскликнул Эндрю. – Вот увидите!

Однако на прощание юноша отдал каждому актеру по два золотых. Этих денег им хватило бы на пропитание на несколько месяцев.

– Эндрю, это твои собственные деньги? – прозорливо уточнил Патрик. – У тебя не будет неприятностей из-за того, что ты вот так отдаешь их?

– Что-нибудь придумаю. Скажу, что меня ограбили.

– Только не указывай на нас! – всполошился Тоби. – Нас же повесят!

– Да нет, не вы, конечно, а какой-нибудь разбойник в заморской стране. Все будет в порядке, не беспокойтесь. Я хочу, чтобы вы были счастливы.

– Не следует лгать своему господину, Эндрю, – покачал головой Тоби. – Подумай о своей чести.

Уязвленный этим замечанием, Эндрю резко бросил:

– Значит, скажу правду! Сэр Гондемар вычтет эти деньги из моего жалованья, словом, придумает, как их вернуть.

Эндрю и его новый слуга расстались с актерами около девяти часов утра холодным зимним утром. Поскольку осел и без того был тяжело навьючен – вез доспехи оруженосца, – Томас сел на Чародея за спиной Эндрю. Юноша знал, что, устроившись так, они подражают эмблеме рыцарей-тамплиеров: двое всадников на одной лошади символизировали скромность в притязаниях и строгое соблюдение обета бедности. Юноши направились на восток, в Данвич. По дороге они остановились купить хлеба, и Томас заодно благословил доспехи Эндрю.

– Ни копье, ни меч, ни стрела не осмелятся поразить эту нагрудную пластину, – размеренно бубнил «ангел», – или гнев Божий обрушится на державшего их священным огнем. Эти доспехи будут отмечены защитой самого Господа и окружены невидимой силой, которая отведет в сторону острия копий и мечей, ослепляя врага своим неземным сиянием. Носящий его будет защищен от ранений и зла.

– Что ж, – произнес Эндрю, отнесшийся к церемонии благословения весьма скептически, но не подавший вида, – похоже, бояться за свою жизнь мне больше не придется.

– О да, – серьезно произнес благочестивый Томас. – Хотя, разумеется, ты можешь утонуть, поскольку такие тяжелые доспехи сразу утянут в самые глубины океана, где рыщут хищные создания и страшные чудища.

Данвич был процветающим портом, который мало-помалу пожирало море. Несмотря на это, там полным ходом шло строительство, ведь это один из десяти крупнейших городов в Англии, а глубоководная дельта реки, на которой он стоял, сделала его идеальной гаванью для кораблей всех видов и форм. На его богатой истории, однако, лежало пятно предательства. Два года назад Роберт, граф Лейсестерский, высадился в Данвиче вместе с трехтысячной армией фламандских наемников и попытался свергнуть короля Генриха. Несчастный бунтовщик потерпел сокрушительное поражение.

Сам город мог похвастать монастырем, многочисленными церквями и кварталом прокаженных. Томас хотел немедленно отправиться к несчастным и благословить всех до единого. Однако Эндрю разумно возразил, что ужасный недуг, несущий страшные страдания, ниспосылается небом в наказание, и запретил своему спутнику приближаться к больным с этим намерением, утверждая, что они несут кару за свои грехи. Томас на удивление сурово отчитал Эндрю за столь варварское заблуждение, заявив, что знавал весьма благочестивых людей, пораженных им, некоторые из которых были слугами Господа. Однако к тому времени, как долгий спор подошел к концу, Томас все равно не смог отправиться в квартал прокаженных – на это попросту не осталось времени.