Александров: «В Брно артисты, занятые на съёмках «Весны», выступали на стадионе. Десятки тысяч зрителей собрал этот концерт. Слушали благоговейно. Прямо со стадиона мы отправились на вокзал, чтобы вернуться в Прагу. Машина медленно ехала впереди многотысячного шествия. Жители Брно провожали нас. Они заполнили весь перрон и удивительно стройно и трогательно запели чешскую песню «В добрый путь». Машинист бесшумно тронул состав, и песня долго летела за нами вслед.

ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА —

ВЕЛИКАЯ АКТРИСА

Всенародная любовь – за жизнь получены десятки тысяч писем!

Съёмки «Весны» в освобождённой Советской армией Чехословакии, встречи с народом этой страны поддерживали в нас светлое, праздничное чувство. Этим фильмом мне хотелось передать чувство великого советского народа, празднующего победу над жесточайшим, бесчеловечным врагом. Есть такое понятие – «исторический оптимизм». Так вот, мне казалось, что музыкальная комедия «Весна» выражала это понятие».

Эта реявшая в воздухе идея с блеском воплощена в кинокомедии «Весна». Но, что называется, план был с лихвой перевыполнен. В фильме заложена такая порция солнечной энергии, что с энтузиазмом обуздывает, вполне успешно обуздывает, профессор Никитина, которая способна радовать, согревать сердца миллионов людей во всех концах Земли. Социальный оптимизм, помноженный на доброкачественный юмор, связанный прочно с родственной, мелодической стихией музыки Дунаевского, это – «Весна», которой мы готовы упиваться, восторгаться вновь и вновь.

Александров: «Весну» монтировали ударными темпами: фильм решено было представить на конкурсный просмотр Венецианского фестиваля 1947 года. В Италию путь лежал через Белград, куда меня и Л.П. Орлову доставил рейсовый самолёт. От Белграда предстояло добираться до Венеции по железной дороге. Прибыли в «свободный город» Триест. Таможенные власти запретили нам выходить из вагона. В течение пяти часов в раскалённом от июльской жары, отцепленном вагоне ожидаем решения своей судьбы. За 15 минут до отхода поезда нас перевели в купе вагона, на котором висела табличка: «Триест – Венеция». Мы умирали от жажды, но нам не разрешили и шага ступить в сторону, чтобы напиться.

В купе, куда нас привели словно арестантов, уже сидел безмолвный, пожирающий нас глазами «тайный» агент.

Европу уже разделял «железный занавес». На границах была создана особо напряжённая обстановка, сказывались последствия наступившей «холодной войны».

Поезд Триест – Венеция пересёк границу Италии. На первой же итальянской станции его атаковала многолюдная толпа пассажиров с котомками, мешками, узлами. Посадка эта живо напомнила времена Гражданской войны в России. Прошло несколько минут, и были заняты не только все проходы и тамбуры, но и крыши вагонов. Однако в купе, где находились мы, советские артисты, сопровождавший нас безмолвный господин не впустил никого. Та ещё картина, жаль, не было возможности её снять.

Александров как бы воссоздал свою прогулку по ночным набережным Москвы-реки после юбилейного вечера Л.В. Собинова в Большом театре

В один из дней фестиваля нас пригласили в гости рабочие стекольных заводов островов Мурано и Бура-но. Мастера выдували красивые сувенирные фигурки и отлили большую вазу в подарок Советскому Союзу. В заводском клубе был устроен просмотр советских кинокартин. Итальянские рабочие принимали их с горячим энтузиазмом.

Поддержка рабочих Венеции имела большое значение. У советского кино недоброжелателей на фестивале оказалось в избытке, и дружеское участие, классовая солидарность не раз выручали нас из трудных положений.

Она пленила французов и голосом, и своей солнечной улыбкой

За день до просмотра нового фильма Всеволода Пудовкина «Адмирал Нахимов» сочувствующие итальянцы сообщили, что все венецианские клакеры наняты освистать советский фильм. Но друзья приняли меры, и в день просмотра «Адмирала Нахимова» ко Дворцу дожей, где проходил фестиваль, пришли сотни молодых рабочих с заводов Венеции. Они знали каждого клакера в лицо. Ни один из «свистунов» в зал не попал.

Но этим дело не кончилось. Велась пропагандистская и подкупная работа среди членов жюри. Перед демонстрацией нашей «Весны» зрителям был показан антисоветский «документальный» фильм.

Попытались приглушить хорошее впечатление от картины и мелкими пакостями. Один журналист писал в итальянской газете, что картина весьма правдива, потому что в ней показывается… как долго не заводится автомобиль «Победа». Но старания подкупленных журналистов оказались тщетными. Фильм был отмечен премией фестиваля, а исполнительница ролей профессора Никитиной и актрисы Шатровой Любовь Петровна Орлова разделила премию лучшей актрисы года с Ингрид Бергман.

Американское кино в тот год на фестивале выступило безуспешно. Американцы привезли фильмов больше всех, и все они варьировали темы убийства и секса. Картины, выпущенные Голливудом, старались убедить зрителя, что и человек, и мир, его окружающий, руководствуются лишь жаждой к личному благополучию и что грубая сила, преступление, уничтожение соперников – естественный путь к личному счастью. Эти картины говорили, что бесполезно бороться со злом, что борьба эта безнадежна, что стремление ко всему светлому и прогрессивному бесцельно. Есть один путь – изолировать себя от окружающей жизни. (Не правда ли, это что-то близкое к кино начала XXI века в обуржуазившейся России?! – Ю.Б.)

Но многочисленная продукция американской «культуры» была страшна не только тем, что она сама по себе разрушала в человеке веру в его духовные силы и доказывала, что тщетны все усилия изменить «созданные богом человеческие пороки», что будущее мрачно и беспросветно. Она была страшна ещё и тем, что у неё нашлись последователи в других странах – в Англии и Франции, в

Швеции и Швейцарии, в Дании и Мексике. Не уступала им в этом отношении и реакционная часть итальянской кинематографии. А теперь по их стопам идём мы.