подрагивающих руках, и замирает.

— Скажи мне еще раз, дитя, как твое имя?

— Улва.

— Киседейский?

— Отец был из тех краев. Потом перебрался сюда, и остался.

— А твоя мать?

— Я ее не знала. Папа говорил, что однажды она просто ушла, — поднимая в воспоминаниях обрывки редких разговоров, я немного задумчиво уставилась в мужское лицо.

Папа не любил эти разговоры, всегда отмахивался от меня, если я начинала задавать вопросы и не отвечал, всячески увиливая. Иногда мне казалось, что он ее не любил и очень злился за тот поступок, но чем старше я становилась, тем сильнее видела в глазах отца неподъемную печаль об ушедшей женщине, что меня родила.

Даже когда в нашем доме появилась Фиона, иногда я все же замечала эти болезненные искорки в его голубых глазах, что смотрели на рассвет из окна дома, пока он курил ароматную трубку, выдыхая сизый дым под потолок.

— Ушла, значит, — мужчина заметно разочаровался, и опустил глаза, прерывая наш контакт. — Аксар, проводи девушку в дамскую комнату, к госпоже Линт и вернись. Нам нужно поговорить наедине.

Его Светлость поднялся на ноги, сцепляя руки за спиной, и взглянул на меня с неприкрытым интересом, считывая взглядом любой мой жест, что под его пристальным вниманием становился неуклюжие предыдущего.

Я, конечно же, наступила себе на платье, покачнулась, извинилась, покраснела, и все это за пару секунд, пока пыталась выйти из кабинета.

— Можешь даже не пытаться быть любезной, — сказал Аксар, привлекая мое внимание, пока мы шли по коридоры обратно к лестнице. — Большинство леди, кружащихся вокруг Его Светлости, безголовые куры, болтающие о всякой ерунде.

— Ты всегда так категоричен? — спросила, когда Аксар, будто зная поместье наизусть, остановился у двустворчатой двери со стеклянными вставками цветочного витража.

— Я прямолинеен, — поправил он. — Ты ощутишь отсутствие в них разумности в первую же секунду. Во вторую, почувствуешь, что они хотят от тебя что-то. В третью, подумаешь о голодных взглядах, и не ошибешься. Они просто пираньи, Улва, так что заранее тебе говорю, — он поднял пальцами мой подбородок, склоняясь слишком близко к лицу. — Можешь их слать в чертову задницу прямым направлением. Можешь нагрубить, не боясь показаться хамкой.

— Хочешь, чтобы они думали, какая я невоспитанная дикарка?

— Что плохого в том, чтобы мы друг другу соответствовали? — спросил он, и легонько прижался к моим губам в поцелуе. — Я скоро вернусь, волчица. И поедем домой.

— Я буду ждать, — выдохнула ему в губы, прикрыв на секунду глаза, и подумала об одной очевидной истине.

Ни он, ни я не соответствуем требованиям высших. Пусть даже он успел заслужить свое место рядом с Его Светлостью, но все так же остался непредвзятым, свободным, не желающим преклонять колен перед стереотипами и возложенными на него ожиданиями. И я такая же. Просто беднячка, которой никогда не дотянуться до звезд, как дамам из высшего общества, и поддержать меня в этой войне может только Аксар.

На прощание погладив меня по волосам, он развернулся в обратном направлении, чтобы вернуться в кабинет. А я стояла у дверей и набиралась решимости, перед тем, как осторожно толкнуть ее в сторону, открывая себе вид на белоснежно-кружевно-пушистую гостиную, с десятком дам в пышных нарядах.

— А вот и она, — заверещала одна из них, в алом платье. — Незнакомка, приручившая Черного Зверя. Ну давай же, малышка, расскажи нам о том, каков он, — она изящно мазнула в воздухе пальцем, обозначая уровень паха и уточнила: — А постели.

Аксар! Забери меня!!!

Глава 31. Ревность

Его Светлость ждал возвращения своего воина прибывая в смятении. В первые за двадцать лет, спокойствие мужчины покачнулось, разбиваясь о слишком знакомый темный взгляд. Он не видел его уже давно, даже не смотря на то, что темными ночами иногда ему мерещились фантомы прошлого, заставляя просыпаться Его Светлость в холодном поту.

Он не любил, и одновременно скучал по ним. Та тоска, что много лет съедала его за однажды неверно принятое решение, давала о себе знать, и чем больше лет проходило, тем сильнее мужчина испытывал чувство вины, за то, что уже нельзя было исправить.

Сделав глоток крепкой выпивки, он нарочно держал его во рту, не проглатывая, чтобы опалить кожу градусом, напоминая себе о здравомыслии. Нет времени раскисать! Нужно делать что-то сейчас, пока не стало слишком поздно!

— О чем вы хотели поговорить, Ваша Светлость? — Аксар вернулся, и не став стучать, вошел в кабинет, проверяя, крепко ли закрыл за собой дверь.

— Сядь.

Черный Зверь не разводил официоза округ ненужных вещей, и опустился в кресло напротив, расслабленно вытягивая длинные ноги. Животное. Именно таким его все видели, и лорду это было не чуждо. Аксар Хидай всегда вызывал у мужчины самые кровавые ассоциации, полные гневной агонии и жажды убийства. Такой, как он не подходит…

Он видел своими глазами, как сражается этот воин на поле боя. Как его огромный палаш сносит головы и разрубает вражескую плоть, будто растаявшее масло. Его было видно даже с самой дальней точки тыла, то как он разрывает солдат практически голыми руками, с полными слепой ярости глазами, скалясь и орошая кровавыми брызгами все вокруг.

Дикий зверь.

Он просто не мог жить обычной жизнью, ведомый аурой войны.

Но глядя на него сейчас, Его Светлость, видел только довольную донельзя рожу, и уверенный блеск черных глаз, будто Аксар знал все, и не тревожился по этому поводу, найдя решение.

— Расскажи мне о своей невесте, Хидай.

— Что конкретно вы ходите знать? — парировал мужчина, не желавший распространять лишнюю информацию.

— Откуда она, сколько лет, родственники, имя любимой кошки. Все. Я хочу знать о ней все.

Черный Зверь недобро прищурился, внимательно рассматривая господина, проявившего чрезвычайную любопытность, не присущую ему, особенно в вопросах кто в чей постели проводит ночи.

— Зачем?

— Твоя забота отвечать мне, Хидай. Не заставляй меня напоминать, кто здесь лорд, а кто вояка.

— Моя доступность распространяется исключительно на службу вам, Ваша Светлость, — потемнел мужчина. — Личная жизнь же, не должна вызывать у вас вопросы.

— Я должен знать все о том, что будет носить титул леди Хидай. Такова бюрократия, Аксар, и я предпочитаю знать, что за люди окружают меня, будь они хоть трижды «личным», — лорд показал кавычки в воздухе, и устало