Игнат посмотрел перед собой. Машины на заданиях он меняет чаще чем свои собственные кожаные перчатки. Одни переворачиваются, вторые бьются, третьи обстреливаются или сгорают. Деньги — это самое последнее, о чём он думает. А вот Кира, и возможно их ребёнок… Он посмотрел на кукольное личико, а потом ниже. На правильную по всем канонам строения тела грудь… Слишком идеальна. Слишком нативна, чтобы он мог просто взять и поверить, что она вклинилась в его расследование просто по воле случая в слишком неподходящий момент — в момент его слежки за Адамом Уилсоном, персоной до того тёмной, что это не просто мафиози, это религиозный сектантский фанатик, который парализует умы многих… В момент, когда произошла авария, Игнат был уверен, что у Адама в машине был труп. Он мог уже только за это задержать его! Но нет. В него врезалась и скрылась с места ДТП слишком красивая дева. Ему запудрили мозги, а потом разыграли спектакль с ЭКО, заставляя совсем забыть про расследование и переключиться на возможно его ребёнка. А что просто завершает весь этот цирк, так это “объяснение” того, как они с Кирой вдруг ничего не помнят — духи. Удобно. Ловко. Фантазёры! И сейчас она идёт на неожиданно выигранный тендер под предводительством кого? Неожиданно Адама Уилсона. Может она просто одна из ярых поклонниц этого сатанинского приспешника, которая таким образом наконец-то получила лучи внимания сектанта?

Игнат ещё раз посмотрел на вырез.

— Платок надень, — я почувствовала себя ребёнком в детском саду с таким обращением. А потом посмотрела на приборную панель. 5 минут до встречи, — А теперь послушай меня, — он взял меня за борт пиджака и слишком интимно и аккуратно вернул одну из грудей на место. Далее он посмотрел на его платок в моих руках, нежно взял и нагнулся ко мне, завязывая на шее, — Так как ты хочешь сохранить ребёнка, а я ещё не решил, что с этим делать, ты будешь под моим контролем. Тем более, — он взял меня за платок, как за короткий поводок, что мне пришлось поднять голову наверх, — Мое расследование или моя работа гораздо ближе к тебе и к ребёнку, чем ты думаешь.

Я нахмурилась. И тупо сопоставила дебет с кредитом: его лицо, когда позвонил Борис Николаевич, а также желание Игната пойти со мной на встречу.

— Этот тендер, — я прошептала. В глазах ужас, — Он связан с твоей работой, — меня отпустили.

Игнат закрыл рукой лицо. Если она по-настоящему жертва обстоятельств… То сейчас эта встреча, этот проект… Станут последними в жизни её… и возможно их ребёнка.

***

Мне стало плохо. Всё. Последний луч надежды. И на на нём поставили крест. Пойду к бабке, честно, за упокой ставить свечку.

— Игнат, — я взяла его за руку, сердце начало биться как крылья бабочки в сомкнутых ладонях. Мужчина непроизвольно сглотнул, — Я уверена, что ты не можешь говорить о задании, но скажи мне честно в отношении меня. Мне и моему ребёнку что-то может угрожать, если я зайду в кафе?

— Неправильно ставишь вопрос, — сжал мою руку Игнат.

— Мне… — стало тяжело дышать, — И моему ребёнку, — давление подскочило до небес. В ушах зазвенело, — Что-то может угрожать, если я возьму этот заказ?

— Да, — Игнат, смотря на эту маленькую пташку, ощутил лишь одно желание: защитить.

Я убрала руку. И вжалась в кресло, вцепившись в ремень безопасности.

— Увези меня тогда отсюда, срочно! — паника начала охватывать. Низ живота скручивать.

— Поздно, — тихо сказал Игнат, когда краем глаза увидел бегущего к нам на парковку нервно курящего никого иного, как Борьку.

— Что мне делать!? — я посмотрела на него в панике.

— Я буду с тобой, — он взял меня за руку и скрытно в неё вложил какую-то фигурку, что сильно обожгла. Я вскрикнула и быстро выкинула то, что мне всучил Игнат. Выражение лица ФСБшника поменялось. Как и Борькиного, который стоял уже надо мной.

— Лютая! — сказал этот нервный паровоз, — Я может тебе и дверь должен открыть, ручку подать!? Ты чего себе позволяешь!? Заказчик сидит, ждёт, а ты тут на парковке шуры-муры крутишь!? Сумки взяла, — сказал он угрожающе, — И пошла быстро влюблять в себя и нашу фирму Клиента!

— Игнат пойдёт со мной, — сказала я, отстёгиваясь.

— Это с какого перепуга!? — Борька сделал последнюю затяжку и выкинул окурок под колёса.

— Он… Он мой… — я не знала, что сказать. Назову ассистентом или архитектором — Борька сразу задаст вопрос из сопромата, на который и опытный архитектор может не ответить, — Муж? — я посмотрела на Борьку.

Тот удивился и спросил:

— Ты меня спрашиваешь?

Я посмотрела на Игната молебными глазами. А тот будто посерел. Но кивнул. И достал мои сумки.

— А нахрена мне твой муж на встрече? — я сглотнула и повернулась на каблуках к Борьке.

— Во-первых, вы выдернули меня из семейной жизни, сразу после увольнения. Во-вторых, если заказ действительно такой большой, то он подразумевает жизнь на объекте. Мой муж также будет в этом участвовать, — захотелось встать за спину Игната и уткнуться носом в его вонючую куртку, только чтобы ничего не видеть и никуда не идти.

— Хрен с тобой, Лютая! Игнат-Шмарат, мне глубоко плевать! Уже на 5 минут опаздываем! И чтобы заказ был наш, поняла!? — я кивнула. И поняла, что сейчас я должна сделать всё, чтобы заказ не был моим.

Мы двинулись в сторону кафе. Подул сильный ветер. Борька перед входом остановился.

— Сними платок, — он приказал мне властно, — От тебя несёт так… — лучше бы сказал “как под ёлкой насрали” — честнее было бы с его стороны. Хоть эстетический вкус нас с Борькой объединяет.

— У меня под ним ничего нет. Даже лифчика, — я прижала платок ближе к груди. Борис Николаевич был настолько взвинчен, что даже не стал опускать пошлую шутку в мой адрес. Вместо этого он сурово произнес:

— Значит, готовься сидеть голой. Заказчик очень требовательный к запахам. И мне плевать, — прошипел этот взбешённый кабан, — Что скажет твой муж, или кто он там для тебя сегодня.

Я выдохнула. И в секунду осознала, что все, абсолютно все проблемы, которые были ДО являлись мелкой шелухой в сравнении с этим. И я справлюсь. Я добьюсь того, что Заказчик откажется от меня сам. И с чистого листа я заново построю жизнь.

Я подняла высоко голову. В глазах возник металл.

Игнат посмотрел на изменившуюся в секунду деву Марию, что из святыни стала матерью Лилит. Жестокая. Властная. Сокрушающая.

— Адам, — начал любезничать Борис Николаевич, — Вот та самая архитектор, портфолио которой Вам понравилось больше всех. Кира Лютая собственной персоной.

Тёмный персонаж улыбнулся. Посмотрел на меня, на Борьку, а потом на Игната. Начальник в согнутом слегка пресмыкающемся положении всё понял.

— Это Игнат, супруг Киры.

— Вы всегда всех родственников берёте на подобные встречи? — я встала как вкопанная. Я слышала уже этот голос! Игнат отодвинул мне стул, мне пришлось присесть.