– Почему я? Разве нет других вариантов?

Хозяин особняка пояснил:

– Другие варианты, безусловно, есть, но, как я уже сказал, устранением Гетмана займешься лично ты, Карл Густавович! Не лично, конечно, а через своего помощника Ленского. Он у нас попался на махинациях?

Цейман подтвердил:

– Попался! Хотя я хотел бы еще раз все проверить!

– И дать ему возможность скрыться? Нет, уважаемый Карл Густавович, такого шанса мы ему не дадим. А вот искупить вину, пожалуй! Вызовешь к себе и объяснишь, что я готов простить его, на оговоренных условиях. Он должен организовать и провести ликвидацию Гетмана.

Вопрос задал Василенко:

– А что это изменит? Ленский знает Цеймана. Привлечением помощника нашего уважаемого казначея мы не оборвем нить, связывающую боевую группировку с вами!

Стародубов ответил уверенно:

– Оборвем! В свою очередь устранив Ленского! И вновь это сделает господин Цейман!

У казначея голова закружилась от подобных речей, а по сути, приказов шефа. Но тот, не обращая внимания на состояние одного из своих ближайших соратников, проговорил:

– А вот эту акцию тебе, Карл Густавович, придется провести лично!

– Я, я никогда никого и пальцем не трогал. Меня в детстве презирали и часто били, я же даже не отвечал на побои. Я не смогу убить человека!

Стародубов вонзил в казначея колючий взгляд своих безжалостных глаз, тихо проговорив:

– Сможешь! И трогать тебе Ленского не придется. Просто назначишь ему после устранения Гетмана личную встречу, как бы в знак примирения и прощения совершенных ранее ошибок, да подсыплешь ему в спиртное яд, которым я снабжу тебя. Отрава качественная. Ленский спокойно уйдет от тебя и умрет через двенадцать часов. Ты, Карл Густавович, даже его агонии не будешь видеть! И достаточно об этом! Вопрос решен. Я сообщу дату проведения акции, а ты, Цейман, пока подготовь своего Ленского!

Казначей кивнул головой. Настроение казначея было бесповоротно испорчено. Его не изменит даже молоденькая негритянка, специально доставленная на квартиру Цеймана из Мозамбика. Он долго ждал, когда африканка окажется в его постели. Дождался, наконец! Но после этой встречи у достойного и болезненно сексуально озабоченного господина Цеймана член даже на Мадонну не поднимется. Но и пререкаться со Стародубовым пожилой еврей не мог, понимая, что только еще хуже себе сделает. Цейман тяжело и как-то обреченно вздохнул, проклиная свой язык. И надо было рассуждать о Гетмане? Ведь никто его об этом не просил. Проявил, дурак, инициативу. Теперь расплачиваться по полной!

Стародубов сменил тему, начав обсуждать с первым заместителем действующего в Переславской области губернатора ближайшие планы по политической дискредитации последнего и шаги, которые следовало предпринять в целях повышения собственного рейтинга. И первым делом Стародубов должен был осудить варварские действия доморощенных скинхедов, выразить родственникам погибших соболезнования и потребовать от власти принятия действенных мер по недопущению разжигания в городе и области национальной вражды. Для чего требовалось время в эфире местного канала. И это время, а также несколько интервью с переславской прессой должен был обеспечить господин Василенко. Тот тоже воспринял поручение без особого энтузиазма. Все же он второй человек в области и подобными действиями скомпрометирует себя в глазах губернатора. Придется также подключать посторонние силы. Успокаивало то, что задача у Василенко все же легче, чем у Цеймана! По крайней мере, Игорю Васильевичу не пачкаться в крови. Но... это пока. Стародубов со временем все свое ближайшее окружение повяжет кровью. Чтобы не рыпались, не дергались, а послушно служили. Служили ему, как верные псы. И зачем Василенко связался с этим Стародубовым? Ведь имел же теплое местечко, позволявшее жить безбедно. И все же связался, каким-то шестым чувством поняв, что Стародубов прорвется к власти, сметя администрацию Поликарпова. Вот и пошел в услужение новому хозяину, чтобы продлить нахождение у кормушки. Виной всему жажда денег! Это болезнь, от которой, как от наркомании, излечиться невозможно! Да, заглушить ее можно, даже на весьма продолжительное время, но излечиться нельзя. А быть никем, обычным обывателем, Василенко не хотел. Кому тогда он будет нужен? Никому! Даже собственной семье! Да и какая у него семья? Длинноногая алчная модель, расставляющая перед ним свои циркули лишь ради его положения. Она быстро слиняет, прихватив с собой значительную часть того, что наворовал высокопоставленный региональный чиновник. Если вообще не придушит подушкой в постели, чтобы забрать все! Прежнюю семью он бросил три года назад. Этой семье он, став никем, будет также не нужен! Никому он не будет нужен. А поэтому и пришлось выбирать. И он выбрал, поставив на Стародубова. Как пойдут дела дальше, одному богу известно, но выбор сделан, и обратного хода нет! Надо думать, как и через кого подтянуть к новому хозяину средства массовой информации.

Отобедав, гости уехали.

Стародубов проводил взглядом машину первого заместителя переславской областной администрации, согнул в локте правую руку, сжав ладонь в кулак, проговорил:

– Вот вы где все у меня будете! Дайте только в Белом доме закрепиться. А там посмотрим, насколько вы необходимы, господа Василенко и Цейман.

Он закрыл портьеры, выпил еще коньяку, отправился в спальню, где его послушно, лакая шампанское, ждала очаровательная шлюха. После разговора с подельниками, Валентин Савельевич почувствовал сильное желание обладания женщиной. Коньяк только усилил желание. А шлюха рядом, развратная и послушная. Как же все-таки хорошо, когда желания совпадают с возможностями. И чтобы так было всегда, ему и нужна власть! В спальне он застал пьяную проститутку. У нее заплетался язык, и было очевидно, что к случке, страстной и полноценной, она не пригодна. Но Стародубов не расстроился! Он и в таком состоянии партнерши получит свое. Раздевшись и перевернув шлюху на живот, Валентин Савельевич набросился на проститутку, жестким засосом втянув в себя нежную кожу ее шеи. Скоро на этом месте образуется приличный кровоподтек. И это хорошо. Сегодня он отыгрался на бляди по полной. Чтобы знала, сука, что хозяина следует ждать в готовности для случки, а не нажравшись до упаду, когда сама позу принять не может. Надо ее поднимать, да еще и держать! Сегодня она получит урок. И это будет мягкое предупреждение. В следующий раз она из шикарной спальни загремит в подвал, где ее, прицепленную к трубе наручниками, отымеет вся охрана. А ее место займет другая. Проституток разного калибра сейчас хватает. За его деньги любая за счастье посчитает завалиться с ним в постель. Но это, если Лиля не одумается. А она одумается. И утром в ногах будет валяться! Вымаливать прощение. Он простит, но за это... но хватит, и так довольно болтовни!

* * *

К Ольге Шариповой приехала семья брата мужа в полном составе. Сразу решили Зульфию Ринатовну, мать Марата и Рустама, в подробности погрома на рынке не посвящать. Телевизор она смотрела редко, и только сериалы: то бразильские, то мексиканские. А то, что передадут на улице соседи, не столь важно. Мать женщина мудрая и понимает, что слухи это далеко еще не правда. А если и правда, то, возможно, и сильно преувеличенная. Зульфия Ринатовна, встретив семью старшего сына, посидела в обществе внуков и удалилась к себе в комнату, дабы не мешать молодым, попросив обед подать ей отдельно, так как чувствовала себя плохо и общество тяготило ее. Просьбу старшего в семье человека восприняли беспрекословно, позже выполнив в точности.