— Но ты бы их все равно перевела!

— Но она-то этого не знает наверняка!

— Резонно, — подытожил Федор и затих.

— Все равно ты огорчен? — опять спросила я. — Ты даже не смотрел на меня в кабинете директора.

— Я пытался справиться с эмоциями. Во-первых, тяжело осознавать, что твоя девушка — миллионер. Во-вторых, что она обладает такой выдержкой. Я бы, наверное, так не смог.

— Ну что ты! Ты такой сильный!

— Может, физически, но я не настолько принципиален, как ты. Как я буду с тобой дальше общаться?

— Ну вот! Я не пыталась произвести на тебя впечатление, а лишь поступила, как считала нужным. А теперь ты не хочешь со мной общаться.

— Какая ты у меня глупая!

— Какой ты у меня непоследовательный! Только что хвалил меня, а теперь уже я глупая.

— Глупая, потому что не видишь, что со мной творится.

— А что с тобой творится?

— Не спрашивай!

— Вот и поговорили! — рассмеялась я.

— Я потом тебе сообщу о своих размышлениях. Мне еще самому нужно многое понять.

— Что ж, наберусь терпения!

— Тебе его не занимать. Куда мы сейчас едем?

— В банк. Это по пути к нашему поселку. Потом домой.

— Я приглашен?

— Ты как-то и без приглашения неплохо прижился, — пошутила я.

— Значит, я напрашиваюсь?

— Выходит, что так!

— Все, вот отвезу тебя и уеду!

— Куда?

— В мастерскую.

— Почему не домой?

— Квартиру после пожара я продал и купил автомастерскую. Там теперь мой дом и работа. Я ее продал за двести тысяч долларов. Вот почему быстро посчитал, сколько интернат получит в рублях. Двести тысяч — это больше шести миллионов, а сто — больше трех миллионов.

— Понятно. Я даже удивилась, что ты так быстро считаешь.

— Потому мне и не по себе, что такая сумма для тебя пустяк, а для меня — половина бизнеса. Как общаться с женщиной, у которой доход намного выше твоего?

— Я ведь пишу картины по велению души, а не ради денег. Но раз они хорошо продаются, зачем же мне от этого отказываться?! Тем более, что теперь я могу найти деньгам достойное применение.

— Я готов добавить от себя тысяч пятьдесят. Рублей! — уточнил он.

— Думаю, не стоит, лучше помоги Насте. На тебе еще дочь Влада, как я понимаю. — Он кивнул. — Я подумала, не выгонять же мне бездомного. Может, останешься у меня?

— На сколько? — лукаво спросил Федор, развернувшись ко мне. Глаза его были серьезны.

— Пока не надоест.

— А если никогда не надоест?

— Значит, останешься навсегда, — я-то уж точно говорила серьезно.

— Тогда приглашение принимается.

Я дотянулась до Федора и поцеловала его в щеку.

В банке я без проблем перевела три миллиона триста тысяч рублей на счет интерната, взяла копию платежной квитанции для подтверждения Тамаре Петровне.

— Завтра с утра можно опять ехать в интернат, — сообщила я Федору.

— Отлично! В благодарность они вспомнят любые мельчайшие подробности биографии Кэт. Так что завтра принесут тебе информацию на блюдечке.

— Вот и чудесно!

— Я не могу бесконечно спекулировать твоей добротой и гостеприимством, поэтому хочу пригласить тебя в ресторан. Я тут недалеко нашел неплохой. А хочешь, потом пойдем в кино?

— Хочу! Все хочу, что ты предлагаешь.

Мы с Кокой даже в кино никогда не были — о ресторане я вообще умалчиваю. Выходит, что у меня будет настоящее свидание, за мной ухаживают по всем правилам? Потрясающе! И это в тридцать лет! Хорошо, что хоть в тридцать!

На этот раз Галина дождалась нас.

— Как съемки? — поинтересовалась она.

— Миша был в ударе. Я тоже. Фото замечательные! — рассказала я.

— Еще бы! — она опять заговорила загадками.

— Галина, можете, в конце концов, объяснить, что значит это «еще бы»?

— Значит то, что сейчас вы настолько искритесь от счастья, что было бы преступлением не запечатлеть это состояние. Само собой, вы должны были получиться на фото лучше любой фотомодели. Этот Федор вдохнул в вас жизнь.

— Вы стали лучше к нему относиться?

— Он вроде бы мужик стоящий, с таким не страшно и семью создать. Только вот лицо его… Да ладно, с лица воду не пить!

— Получается, вы одобряете наши отношения?

— Ну, — она замялась, — да.

— Почему вы говорили, что он ко мне прилип?

— А разве это не так?

— В прошлый наш разговор вы дали понять, что вам понятно, почему он «прилип».

— Так ясное дело — с его-то лицом и такую красавицу охмурить.

— Только поэтому?

— А что еще? — удивилась она.

— Может, потому что у меня много денег, или хочет пожить за счет моего труда, как Кока? — я решила узнать мнение прозорливой и житейски опытной Галины.

Она долго думала:

— Думаю, что нет. Вы ему точно нравитесь. Я такие вещи сразу вижу.

— Спасибо! — обрадовалась я. — Галина, как ужин?

— Простите, но еще не готов.

— И прекрасно! Мы с Федей идем в ресторан, а потом в кино! — похвасталась я.

— Ничего себе, что делается! Каждый день что-то новенькое. Ну и правильно. Вы это заслужили!

— Что бы такое надеть? Пойду покопаюсь в шкафу.

— Оденьтесь понарядней. Пусть все на вас смотрят!

— Зачем?

— От этого женщина тоже получает удовольствие, — объяснила она.

— Да?! Нужно попробовать.

На лестнице я встретилась с Федором, который был одет с иголочки в темно-синий костюм, светлую рубашку. Он был выбрит, от него хорошо пахло парфюмом. Выглядел он бесподобно.

— Ты где все это взял?

— Купил, пока ты фотографировалась.

— Значит, ты уже тогда все запланировал?

— Да.

— Подожди меня внизу, я постараюсь быстро!

— Не торопись! Я подожду!

Теперь я тоже расстараюсь: я должна соответствовать своему мужчине. Как же для меня необычно наряжаться на свидание! У меня в шкафу давно висело платье «Кавалли», которое надела лишь раз на открытие моей выставки в Хельсинки. Его мне купил дядя Веня. Оно было сильно декольтировано, средней длины, из приятной струящейся ткани светло-стального цвета. Сидело оно на мне великолепно. Но тогда цвет платья не был мне к лицу, а сейчас с блондинистыми волосами будет в самый раз. Главное не сутулиться, чтобы не выглядеть блекло на фоне своего широкоплечего и статного спутника.