– Пора бы ему узнать, – возражает Дарко, глядя на мальчика.

– Что узнать?

Ну вот оно, думает Дэнни, очередной кусок прошлого, про которое я, кажется, и слышать не хочу. Но в то же время – хочу. Должен.

– Дарко?

– Он по уши втюрился в твою маму, Дэнни. Сдвинулся просто. Прохода ей не давал. Твой папа сказал ему отстать, но тот совершенно не мог совладать с собой. Вечно перед ней отирался, лез на глаза, болтал без умолку. В конце концов Гарри велел ему выметаться. Джимми и ушел – но не сказать, чтобы добровольно. Потребовалась капелька убеждения. У твоего папы, думаю, накопилось уже, так что он потерял голову и выгнал его пинками. В прямом смысле слова.

Очередной секрет. И пренеприятный. Дэнни закрывает глаза. Ему очень не по себе.

Роза, рассвирепев, прикладывает палец к губам:

– Не видишь, что ли, парню и без того хватает?

– Лучше пусть знает. А то вдруг и впрямь кто-нибудь замышляет недоброе? Джимми ведь мог и зуб заиметь. После таких историй, бывает, страсти еще долго бушуют.

– Но это мне не поможет, – произносит Дэнни, чуточку восстановив душевное равновесие. – Может, это и правда, но Джимми Т. ведь никак не может быть замешан в той истории. Он же находился в Штатах, когда произошел тот несчастный случай… оба несчастных случая.

– Верно, – кивает Роза. – Он собирался выступать в шоу «Обливион». А уж к событиям вчерашнего вечера он и подавно никакого отношения иметь не может.

– Тогда, Дэнни, – говорит Дарко, – тебе и правда стоит поболтать немного с клоунами. Да, пожалуй, и с Фрэнки. Это же он вчера разметку ставил.

Все направляются внутрь, но Дэнни приотстает. Вокруг собора гудит и пульсирует утреннее городское движение, в душном ветре кружится пыль и обрывки бумаги. Папа, думает мальчик, всегда стоял на том, что тайны придают жизни вкус, аромат. Но, может, это был лишь блеф, прикрытие для того, во что он не желал посвящать посторонних. Папа, которого знал я, и тот, каким он предстает теперь, – словно два разных человека. У нового совершенно иная жизнь, нелады с другими членами труппы, неразрешенные распри. Вся эта история про маму и Джимми Т. – и как папа выгнал бедолагу. Но он же все равно остается все тем же папой, да?

Дэнни запихивает руки в карманы и нащупывает гладкий металл карабина, а рядом – сложенные страницы с шифровками! Я же про них напрочь забыл! Дэнни поднимает голову, и на душе у него становится чуть легче. За высящимися башнями облака редеют, в них появляются просветы. Рваные края горят в лучах пробивающегося солнца.

Однако завтрак проходит тягостно. Все какие-то пришибленные, подавленные. Дэнни украдкой поглядывает то на одного, то на другого из собравшихся за длинным столом, однако никто, кроме Син-Син, почему-то не смотрит ему в глаза. Как будто все держат его на расстоянии вытянутой руки, не желают замечать. Почему? Из чувства вины? Или какие-то новые тайны? Одна Син-Син ободряюще улыбается, и это помогает мальчику слегка унять нервы. Роза, по всей видимости, считает, что стоит лишь расспросить клоунов – и все станет ясно. Проще простого. Однако Дэнни волнуется – как прореагируют Аки, Джои и Бьорн? Замора верно подметил когда-то: от них и в лучшие времена мурашки по коже бегут. А каково будет, когда им бросят вызов?

– Роза, а как там насчет моего просмотра? – щебечет Син-Син.

– Чуть позже, bella[61], – отзывается директор. – У меня сейчас и без тебя забот по горло. Посиди пока в сторонке, от греха подальше.

Она переводит взгляд на клоунов, тесной кучкой сидящих в дальнем конце стола. Сейчас начнется, думает Дэнни, собираясь с духом.

– Сегодня утром надо устроить полный прогон. Но сперва я побеседую немного с Аки, Джои и Бьорном. На складе. Диспут по цирковому вопросу!

Клоуны дружно поднимают головы. Вид у всех троих удивленный.

– Диспут? Зачем? – рычит Бьорн.

– Затем, что я так сказала! – обрывает его Роза. – Надо кое-что прояснить.

Джои воздевает глаза к потолку, его рыжие волосы встрепаны:

– Мадам Вега, это приказ?

Аки корчит рожу, уставившись в чашку с кофе:

– Если тебе есть что сказать, уж сразу и выкладывай. Чего время на ерунду терять?

– У нас так принято, – возражает Роза. – Честно и откровенно. И Дэнни будет присутствовать при беседе. А потом мы все снова сможем стать друзьями.

Это хорошо. Сердце у мальчика бьется быстрее. По крайней мере, у меня будет шанс понаблюдать за их реакцией, увидеть, сильно ли ошеломит их вопрос Розы – даже если беседа пройдет не гладко. Если станет жарко.

Он выглядывает в окно на двор, по которому прокатывается тень: это длинная стрела одного из подъемных кранов на краткий миг загородила свет.

Через десять минут Дэнни и Роза уже сидят на контейнерах на складе и ждут первого из клоунов.

Задняя часть грузовика до сих пор забита реквизитом и костюмами с прошлых представлений, не пригодившимися для возрожденного «Чертога Чудес»: блестящее рейнское колесо[62], запчасти от трапеции, огненные обручи[63], пилы для клоунов, бочонок с пометкой «сценическая кровь». На стене висит старая белая смирительная рубашка – папина. До чего же я ее боялся, думает Дэнни. Ненавидел смотреть, как его в нее увязывают, точно в викторианском доме умалишенных. Наручники и цепи – ерунда, ничего страшного, но вот эта штуковина…

Он делает пару шагов, отводит глаза и поворачивается, чтобы повнимательнее приглядеться к распорядительнице. Вид у той властный, но носок правой туфли чуть постукивает по полу. Быстро-быстро и почти незаметно, но этого достаточно, чтобы понять: под маской ледяной собранности она сама не своя.

– Помни, в чем суть товарищеского диспута, – торопливо предупреждает она. – Мы тут не для того, чтобы спорить, а для того, чтобы найти общую почву. Прийти к согласию. И предоставь говорить мне.

– Спроси их насчет краски. И разметки для Замориной пушки.

– Давай не будем торопиться и швыряться грязью. Поаккуратней надо. Хорошо?

Роза набирает в грудь побольше воздуха, поднимает подбородок, точно собирается встретиться с противником на боксерском ринге, и кричит ждущему снаружи Дарко:

– Давай зови Бьорна!

Дэнни весь напрягается, стискивает руками сиденье, чувствует себя беззащитным, выставленным на всеобщее обозрение. Но я же готов, готов. Предоставлю вести разговор Розе, а сам буду наблюдать за реакцией клоунов, смотреть, как они себя выдадут.