– Из Джои мне таки удалось кое-что вытянуть, – шепчет Дэнни. – Он говорит, возможно, перед тем случаем поблизости вертелся Джимми Торрини.

Син-Син тихонько присвистывает.

– И это после всего, что о нем Бланко рассказал! Небось это он испортил замок, чтобы отомстить.

– Но мы же все считали, что он в Нью-Йорке… Ерунда какая-то. А теперь Роза на меня злится. А остальные двое…

Дэнни оглядывается по сторонам. Распорядительницы цирка не видать, зато Хавьер уже идет к ним. Вид у здоровяка усталый, лицо немного помятое от недосыпа или кошмарных снов.

– Hola, – вяло здоровается он. – Я только что звонил в больницу. Замора в операционной, но ко второй половине дня они с ним закончат. Хочешь со мной его навестить?

– Да, пожалуйста, – кивает Дэнни. Хорошо бы повидаться с майором – может, он сумеет хоть как-то разобраться в новой информации.

– Тогда прихвачу тебя в пять. Мне еще сперва надо уладить кое-какие проблемы с моим клубом на Монжуике, – убитым голосом произносит Хавьер. – А ты пока сиди смирно, ладно? Никуда не выходи. После вчерашнего лучше перестраховаться.

– Не волнуйтесь, – заверяет Дэнни, стараясь вложить в голос побольше убедительности. – Мы никуда не собираемся.

– Вот и славно, – с вымученной улыбкой говорит Хавьер. Взгляд у него затравленный, полный ужаса – как тогда, с Лопе, в дверях квартиры. Взгляд человека, у которого вот-вот разверзнется под ногами земля.

– Вот и славно, – повторяет он и, тяжело понурившись, поворачивается к выходу.

Дэнни и Син-Син следят, как его высокая фигура теряется в огромном, бурлящем жизнью пространстве собора.

– Ну так что? – спрашивает Син-Син. – Ты мне расскажешь, что еще у вас там было?

– Попозже. А сейчас пора заняться нормальной детективной работой.

– Роза же велела нам сидеть здесь. И Хавьер.

– И с каких пор ты делаешь что велено? – Забавно в кои-то веки оказаться храбрее, чем его новая подружка. – Сейчас мне решительно наплевать, что там Роза велела.

Он широкими шагами направляется к главному выходу. Син-Син спешит за ним.

– Но куда мы?

– То есть как это? Конечно же искать Тибидабо.

Пока Дэнни шагает через площадь к метро, мозги у него работают на всю катушку.

В кармане, рядом с карабином, шелестят листки с отсканированными шифровками. Может, Аки и в самом деле хотел помочь? Но если он ни при чем, отчего тогда не упомянул про Джимми? Может, Джои лжет?..

– Эй, Дэнни, – окликает его Син-Син, проворно обогнув ограждение. – Я тут, не забыл?

– Прости.

– Так зачем нам в этот глупый старый парк?

– Там нашли тело. То, на котором было выжжено сорок девять точек. Человека то ли убили там, то ли нарочно подкинули туда тело. Надо выяснить зачем.

– Отлично. Я с тобой до конца. Надеюсь только, Роза на меня не рассердится. Хотелось бы, чтобы она на просмотре судила по-честному.

– Я ей скажу, что это я виноват, а не ты, – обещает Дэнни, снова испытывая острый укол любопытства, что за номер готовит девочка. – Хочу, чтобы она и меня посмотрела, – быстро добавляет он.

– А про тот твой побег она не в курсе? – спрашивает Син-Син. – В жизни такого не видала! Вот жалость, что и тогда не было возможности на тебя посмот-реть!

Дэнни улыбается, радуясь похвале. По крайней мере, Син-Син знает, на что я способен!

– Я ей еще не рассказывал. А кроме того, сперва мне надо придумать номер целиком.

Солнце начинает пробиваться сквозь тучи, зеленые попугайчики с громкими криками носятся над головой, вычерчивая узоры среди листвы. Вокруг собора уже собралась толпа – мощь и величие здания притягивают ее, точно магнит железные опилки. Надо держаться настороже, думает Дэнни, озираясь по сторонам, высматривая не выбивается ли кто-то из общей массы, не смотрит ли на них вместо того, чтобы любоваться безумными шпилями Саграды.

Стайка школьников. За ними пара сражающихся с туристической картой юнцов. Кучка торговцев – как те, на Рамбле, раскладывающих товары на одеялах. Проворные пальцы, еще более проворные глаза – не мелькнет ли где полиция.

Син-Син задумчиво смотрит на них:

– Трудно быть иммигрантом, когда вынужден бороться, чтобы прижиться на новом месте.

Что-то в том, как она произносит эту фразу, выдает личный опыт, груз пережитого.

– Тебе приходилось?

– Моей маме, – отвечает Син-Син, улыбаясь торговцу, протягивающему ей браслет. – Ей пришлось быстро взрослеть. Учить новый язык, кантонский. Приспосабливаться, стараться изо всех сил…

Девочка хмурится, не заканчивает фразу.

– Вчера вечером ты сказала, что ищешь ее, – начинает Дэнни, – но я не понимаю. Раньше ты говорила, что она умерла.

– Бывают мертвые – и мертвые, – отвечает Син-Син, торопясь вперед. – Понимаешь, о чем я?

– Не очень.

– Китайская концепция ху, – тараторит девочка. – Душа предков. У всякого человека есть физическая часть, духовная и умственная – и еще частица предков. Она передается на три поколения – пока люди помнят тебя, помнят, что ты говорил и делал, пока твоя жизнь еще затрагивает жизни других людей. Ху может еще долго жить, когда все остальное уже умерло. В этом есть свой смысл, да? – жизнерадостно добавляет она. – Так что можно быть одновременно и живым, и мертвым. Может, частица моей мамы еще где-то тут. Ладно, давай в метро посмотрим твои шифровки.

С этими словами она хватается за перила лестницы метро и одним длинным прыжком перемахивает весь первый пролет.

Дэнни торопится по ступенькам вслед за ней. Он так поглощен своими мыслями, что не замечает, как два неряшливых юнца выглядывают из-за карты и, торопливо ее сложив, спешат следом.

Сидя бок о бок в вагоне метро, Дэнни и Син-Син вглядываются в листок, который держат перед собой. Вагон покачивается так, что они то и дело легонько стукаются плечами. Дэнни приятно это физическое прикосновение: такое ободряющее, чем-то очень привычное. Он украдкой смотрит на отражение профиля Син-Син в окне. А она мне нравится. Очень нравится. Даже больше, чем просто дружески…

Он вспоминает, как Замора поддразнивал его насчет Син-Син. К щекам снова приливает кровь. Подружка? Нет, как-то неловко выходит. И опять же – по ощущениям не то.

– Дэнни, с тобой все в порядке?

– Ага. Просто пытаюсь… во всем этом разобраться. – Он быстрым движением ладони разглаживает бумагу на коленке. – Надо разгадать ключевое слово, – говорит он, решительно прогнав все прочие мысли.

Син-Син снова вглядывается в листок:

– «Я не Гудини, а он сам». Звучит как-то стремно. Я, конечно, знаю, кто такой Гудини, но как можно быть им – и в то же время не быть?