Мохаммед Салем забрал мою сумку, и мы направились в сторону парковки. Мне нравилась теплая ночная погода, которая встретила меня, когда я вышел из аэропорта. Мы болтали и восторженно спрашивали друг у друга, как наши дела. Как только мы перешли дорогу, если честно, я не могу описать, что со мной произошло. Все, что я знаю, это то, что меньше чем за секунду на меня надели наручники, и я оказался окружен группой призраков, которые отделили меня от моей компании. Сначала я подумал, что это было вооруженное ограбление, но, как оказалось, это было немного другое ограбление.

— Именем Закона вы арестованы, — сказал специальный агент, пока застегивал наручники.

— Меня арестовывают! — Я звал своих братьев, которых уже не видел.

Я подумал, что, если они внезапно потеряют меня, им будет очень больно. Я не знал, слышали они или нет, но, как оказалось, они действительно меня слышали, потому что мой брат Мохаммед Салем потом все время издевался надо мной и говорил, что я трус, потому что звал на помощь. Может, это и так, но что случилось, то случилось. Чего я не знал, так это того, что моих братьев и их двоих друзей арестовали тоже. Да, двух друзей, один из которых проделал весь путь из Нуакшота с моими братьями, и другой, чей брат живет в Дакаре, случайно решил отправиться в аэропорт, как раз для того, чтобы быть арестованным как «соучастник». Какая удача!

Если честно, я не был готов в такой несправедливости. Если бы я знал, что американские следователи до такой степени несправедливы, я бы и не уезжал из Канады или из Бельгии, где я останавливался. Почему Соединенные Штаты не арестовали меня в Германии? Германия — один из самых близких союзников США. Почему они не арестовали меня в Канаде? Канада и США — это почти одна и та же страна. Следователи из США заявляли, что я покинул Канаду из-за страха быть арестованным, но это совершенно не имеет смысла. Во-первых, я покинул Канаду, используя паспорт со своим настоящим именем, чтобы пройти все формальные процедуры, включая все виды регистрации. Во-вторых, где лучше быть арестованным: в Канаде или Мавритании? Конечно же, в Канаде! И почему США не арестовали меня в Бельгии, где я пробыл почти 12 часов?

Я полностью понимаю гнев и отчаяние, которые вызывает терроризм в США. Но бросаться на невинных людей и причинять им страдания, одновременно ища ложные доказательства, никому не помогает. Это только усугубляет проблему. Я всегда говорил американским агентам: «Парни! Спокойно! Думайте, прежде чем что-то делать! Имейте в виду хотя бы крошечную вероятность, что вы взяли не того, перед тем, как навредите ему». Но когда случается что-то плохое, люди пугаются и теряют самообладание. За последние шесть лет меня допрашивали более сотни следователей из разных стран, и у всех них есть кое-что общее — замешательство. Может, правительство хочет, чтобы все было именно так, кто знает?

Как бы то ни было, полиция в аэропорту вмешалась, когда заметила, что нас задержали. Агенты были одеты в гражданское, поэтому их было несложно перепутать с группой бандитов, совершающей ограбление. Но парень сзади меня показал волшебный значок, и полицейские сразу же ушли. Нас пятерых закинули в фургон для перевозки скота, и вскоре к нам присоединился еще один друг, тот, с которым я познакомился в Брюсселе, просто потому, что мы пожелали друг другу счастливого пути.

Охранники залезли в фургон вместе с нами. Их главный сел на переднее пассажирское сиденье, но он все равно мог видеть и слышать нас, потому что стекла, обычно разделяющего водителя от грузовой части, тут не было. Грузовик поехал так, мы будто попали в голливудскую сцену погони. «Ты угробишь нас», — должно быть, сказал один из охранников, потому что водитель немного сбавил скорость. Местный паренек, который приехал с моими братьями, сходил с ума. Регулярно он выкрикивал какие-то неразборчивые слова, выражающие его беспокойство и расстройство. Как выяснилось, он думал, что я торгую наркотиками, и успокоился ровно в тот момент, когда выяснилось, что меня подозревают в причастности к терактам! Так как я был главным виновником всего происходящего, мне было очень неприятно, что я причиняю так много проблем окружающим. Единственное, что меня успокаивало, это то, что я не хотел всего этого, к тому же в какой-то момент страх затмил все остальные эмоции.

Сев на жесткий пол, я почувствовал себя немного лучше в окружении людей, в том числе и агентов специального назначения. Я начал читать вслух Коран.

«Заткнись!» — сказал главный с переднего сиденья. Но я не заткнулся, я просто начал читать тише, но все равно недостаточно тихо для босса. «Закрой рот!» — сказал он, но в этот раз замахнулся на меня палкой. «Ты пытаешься заколдовать нас!» Я знал, что он был настроен серьезно, поэтому начал молиться про себя. Я не пытался заколдовать кого-либо, и я даже не знаю, как это сделать. Но африканцы — самый доверчивый и суеверный народ, который я знаю.

Дорога заняла минут 15–20, было немного за полночь, когда мы прибыли в комиссариат. Организаторы операции, стоявшие позади грузовика, вступили в диалог с моим брюссельским другом. Я ничего не понял, потому что они говорили на местном языке волоф. Через некоторое время парень забрал свой багаж и ушел восвояси. Позже я спросил своих братьев, которые знают язык волоф, что он сказал полиции. Оказалось, он объяснил, что никогда до этого не видел меня в Брюсселе и не знал, что я террорист.

Мы остались сидеть в грузовике впятером. На улице было очень темно, но я слышал, что мимо ходили люди. В грузовике мы прождали от 40 минут до часа. Я стал нервничать еще сильнее, когда парень с пассажирского сиденья сказал: «Ненавижу работать с белыми», хотя он употребил слово «мавры», поэтому я подумал, что они ждут мавританскую команду. Меня затошнило, сердце затрепетало, как перышко на ветру, я весь сжался, чтобы не потерять самообладание. Я думал обо всех пытках, о которых когда-либо слышал, и гадал, как меня будут пытать этой ночью. Я перестал что-либо видеть и будто оглох; после той фразы я мог слышать лишь невнятный шепот. Я уже не чувствовал, что братья были рядом со мной, в том же грузовике. Только Бог мог помочь мне. Бог никогда не подводит.

«Вылезай!» — крикнул кто-то нетерпеливо. Я пробрался к дверям грузовика, и охранник помог мне спуститься. Нас привели в помещение, полное комаров, готовых начать пир. Они даже не стали ждать, пока мы уснем, они сразу начали свое дело и стали рвать нас на части. Очень забавно, что маленькие комариные стайки ведут себя скромно, а полчища насекомых — грубо. В первом случае они ждут, пока ты уснешь, а во втором сразу начинают кусать тебя, как будто говоря: «И что ты с этим сделаешь?». На самом деле ничего. Туалет там был максимально грязный, что создало отличные условия для размножения комаров.

Я был единственным, на кого надели наручники.

— Я бил тебя? — спросил парень, пока снимал с меня их. — Нет.

Подняв глаза, я увидел, что на запястьях появились ссадины. Следователи стали забирать нас одного за другим на допрос, начиная с незнакомцев. Это была очень долгая, страшная и темная ночь.

Моя очередь пришла незадолго до рассвета.

В допросной были две женщины: белая американка, которая, скорее всего, была служащей разведки США в Сенегале, и шериф местной сенегальской полиции. Еще там были двое мужчин — сенегальский следователь и его помощник. Полицейская была главной в полицейском участке, но она не участвовала в допросе. Она так устала, что несколько раз даже засыпала. Американка делала записи и иногда передавала их следователю. Следователь был тихим, тощим, умным, достаточно религиозным и мудрым человеком.