Согласно данным опросов, проведенных под руководством бывшего депутата кнессета, заместителя министра иностранных дел Иехуды Бен-Меира в 2004–2007 годах, израильтян отличает весьма пессимистичная оценка общего положения, в котором находится Государство Израиль: в разные годы в разных выборках лишь от 10 до 25 % опрошенных оценили его как «хорошее» или «очень хорошее», против 37–61 % опрошенных, оценивших его как «проблематичное» или «плохое»[83].

При этом оценка уровня личной безопасности человека – в настоящем, прошлом и будущем – значительно выше его оценки положения государства в вопросе безопасности в целом. Этот феномен повторяется из года в год и появляется в различных исследованиях, показывая, что люди склонны оценивать свое личное положение лучше положения страны в целом.

Для того чтобы оценить ощущения угрозы израильтян, респондентам был предложен список из восьми событий или ситуаций, и они должны были ответить на вопрос «может или нет Государство Израиль успешно справиться с каждым/каждой из них». Приводимая ниже таблица суммирует результаты ответов респондентов на этот вопрос за четырехлетний период.

Способность Израиля успешно справиться с угрозами в сфере безопасности (процент ответивших положительно)[84]

Два интересных вывода следуют из данных, представленных в таблице. Во-первых, израильтяне, несмотря на пессимизм относительно состоянии, в котором пребывает страна в целом, обладают достаточно высоким чувством личной безопасности. Большинство еврейского населения уверено, что Израиль может удачно справиться с любой из стоящих перед страной угроз. За исключением двух угроз в 2004 году (ядерная атака и восстание израильских арабов) и двух угроз в 2007 году (ядерная атака и полномасштабная война с арабскими странами), больше 2/3 еврейского населения – во многих случаях, даже больше 80 % – уверены, что Израиль способен успешно справиться со всеми вызовами в сфере безопасности.

Во-вторых, представляется поразительной стабильность ответов респондентов за четырехлетний период. Расстановка восьми угроз по степени их опасности практически одинакова в 2005, 2006 и 2007 году и довольно похожа в 2004-м. В целом самая серьезная угроза, которая выделяется на фоне других, – угроза ядерной атаки. Совершенно очевидно, что постоянно муссирующаяся в израильской прессе тема иранской ядерной программы, с одной стороны, и подготовленная и осуществленная в обстановке тотальной секретности бомбардировка сирийских ядерных объектов израильскими военно-воздушными силами в 2007 году, с другой, способствуют тому, что именно эта угроза воспринимается как наиболее судьбоносная.

Число израильтян, ставших жертвами террористических актов, снизилось с 451 в 2002 году до 210 в 2003, 117 – в 2004, 55 – в 2005 и 30 – в 2006 году, т. е. в пятнадцать раз за пять лет! При этом беспокойство и тревога по поводу личной безопасности и страх перед терроризмом остались на высоком уровне. С началом интифады в конце 2000 года 80 % респондентов выражали обеспокоенность по поводу того, что они или члены их семей могут стать жертвами террористических атак, в 2002 году доля обеспокоенных этим достигла 92 %! Позднее она уменьшилась до 83 % в 2003 году, 78 % – в 2004 и 2005 году, 72 % – в 2006 и 69 % – в 2007 году[85]. Это уменьшение отражает резкий спад в количестве террористических актов в Израиле в течение этих лет, однако в то время как число жертв терактов сократилось в пятнадцать раз, доля обеспокоенных этой проблемой сократилась только на треть. Тем не менее не может быть никаких сомнений, что терроризм и особенно большое количество террористов-смертников оставили след в израильском обществе. Число израильтян, погибших в дорожно-транспортных происшествиях, в 2006 году было более чем в двенадцать раз больше числа убитых террористами, тем не менее трудно представить, что около трех четвертей израильского населения выражали бы обеспокоенность по поводу того, что они или члены их семей могут стать жертвами ДТП.

Палестино-израильский конфликт, включая возможные формулы его разрешения, был и остается центральным вопросом в Израиле все последние сорок лет. Однако анализ обсуждений этого вопроса должен принимать во внимание запутанность и противоречивость палитры мнений относительно палестино-израильской проблемы в целом. Как часто бывает в изучении общественного мнения, малейшее изменение в формулировке вопроса может привести к совершенно другим результатам. Формулирование по сути одинаковых вопросов в разных терминах может вылиться в совершенно другую картину и привести к другим выводам.

Вопрос о том, насколько израильское общество поддерживает принцип «территории в обмен на мир», в большой степени зависит от того, как сформулирован вопрос. Данные опросов, проводившихся ежегодно начиная с 1996 года, свидетельствовали, что до 2005 года этот принцип готовы были поддержать от 40 до 55 % опрошенных. Однако после того как ХАМАС выиграл выборы в Законодательный совет ПНА спустя всего полгода после вывода израильских сил из сектора Газа и Северной Самарии, доля сторонников этой парадигмы стала стремительно снижаться: 37 % – в 2006 году, 28 % – в 2007 году[86]. Свой вклад внесла и Вторая ливанская война, случившаяся шесть лет спустя после того, как израильские силы полностью оставили территорию Ливана[87]. Поддержка принципа «территории в обмен на мир» в ходе опросов, проведенных в 2007 году, была самой низкой за все время с начала процесса Осло, паритет был нарушен, число его противников оказалось больше числа сторонников. Это произошло из-за растущего убеждения многих израильтян в том, что уступки палестинцам в частности и арабам вообще не приводят к миру, а только к большему терроризму и враждебности.

Респондентам был задан и более конкретный вопрос: «Что вы предпочитаете: (а) соглашение, включающее значительные территориальные уступки, (б) «одностороннее размежевание» с меньшими территориальными уступками или же (в) ни один из этих вариантов?» Ответ на этот вопрос также свидетельствовал о сокращении числа тех, кто был готов поддержать территориальные уступки со стороны Израиля, будь то в рамках мирного соглашения или односторонних шагов. В то время как в 2004 и 2005 году примерно 60 % респондентов были готовы поддержать территориальные уступки, в 2006 году респонденты разделились равномерно на тех, кто поддерживал уступки, и тех, кто был категорически против обоих вариантов, а в 2007 году более 60 % опрошенных отказались от любых форм территориальных уступок[88].