Вскоре вышла высокая изможденная женщина с подносом, на котором лежали хлеб и масло. Она резко остановилась, увидев Эгара, но быстро взяла себя в руки и поставила еду на стойку. Она взяла с него один элементаль за еду и пиво, когда он безропотно расплатился, вздохнула с облегчением и вышла на улицу. Эгар услышал, как она что-то шепчет мальчику.

Когда хозяйка вернулась, он беззаботно сказал:

– Неужто здесь не бывает таких, как я?

– Что? – спросила женщина слабым голосом.

– Ну, степняки. Они тут появляются? Мне стало интересно, потому что…

– Не так рано, – сказала она и убежала обратно на кухню.

Эгар поднял брови и вернулся к пинте. Из кухни снова донеслись приглушенные голоса. Мясницкий нож ударил один раз – точно вонзился в дерево. Хозяин таверны вышел из-за занавески, сердитый.

– Что за херня? Я же сказал, она моя шлюха. Я не говорил, что к ней можно подбивать клинья.

Эгар осторожно отставил кружку и посмотрел на мужчину.

– Я просто хотел поболтать, – мягко проговорил он. – Там, откуда я родом, благоразумные мужчины имеют право поговорить с женщиной, и это ничего такого не значит. Ты показался благоразумным, когда я сюда пришел, но, наверное, я ошибся.

Хозяин таверны замялся. Солнечный свет просачивался в зал с низким потолком. Воцарившуюся тишину нарушал только доносящийся ритмичный стук: где-то капало пиво из краника на поднос. Пауза затягивалась.

А потом закончилась.

– Ну, ладно… – Хозяин нелюбезно пожал плечами. – Забудем. Мой брат служил на перевале Дхашара и рассказывал, что ваш народ впрямь позволяет женщинам творить, что вздумается. Они у вас болтают, как мужчины, верхом ездят, оружие носят, и все такое.

– Всякое бывает, – согласился Эгар.

– Да, но здесь такое дерьмо не пройдет. Тут у нас Ихельтет, империя. Мы цивилизованные. И, если честно, меня заебали неприятности от твоих сородичей, которые сюда приходят. – Помолчав, он ворчливо и с неохотой добавил: – Без обид.

– О, я не обижаюсь. А что за неприятности?

– Пару недель назад случилась большая заварушка. Высадили два окна, одна из моих служанок потеряла палец. Пришлось вызвать Стражу. Как я уже сказал, меня это достало. Те, кто живет в цивилизованном городе, должны вести себя цивилизованно. Верно?

Эгар скривился. Насколько он помнил, драки в «Удаче погонщика пони» были частью атмосферы.

На самом деле кое-какие из его лучших драк…

– А из-за чего произошла ссора?

– С хуя мне знать? – Хозяин таверны принялся раздраженно тереть стойку зловонной тряпкой. – Какая-то ваша племенная херь. Я ж по-северному не говорю, ага? Все, что я знаю: они сидели, пили и орали, как обычно, а потом вдруг начали размахивать кулаками и ножами. Половина из них была в одеждах Цитадели – это вообще…

Он взмахнул рукой, беспомощным жестом выражая свои чувства относительно того, что мир перевернулся вверх тормашками.

– Маджаки на службе у Цитадели, значит? – с нарочитой небрежностью проговорил Эгар, потягивая пиво. – Необычно.

– Ага, рассказывай. Когда я был пацаном, чужакам не позволяли даже войти в храм, не говоря о том, чтобы платить им жалованье.

Так оно и было. Эгар застал конец той эпохи, когда прибыл в Ихельтет полтора десятилетия назад. Эпохи, когда множество таверн носили название «Голова маджака», подкрепленное железными клетками вроде той, что болталась на фасаде этого заведения. Он вспомнил, как бурной летней ночью сжег одно такое до основания в квартале Пряностей. Вместе с разношерстной компанией других кочевников, с которыми они отгуливали увольнительную. Летняя жара, разогретый выпивкой накал страстей – не хватало только сухой деревяшки. И громила-ишлинак с топором в руке заорал, что там, в клетке, висит башка его родного дяди, со сгнившими глазами, почернелая…

Они ворвались туда с топотом, пылая звериной яростью. Разбивали лица и мебель, рвали одежду на женщинах, хватали факелы из кронштейнов на стене. Рычали, подбадривая друг друга. Швыряли эти самые факелы за стойку, в переполненный общий зал. Солома на полу вспыхнула, и через миг языки пламени взметнулись до пояса.

А потом раздались нестройные крики, воцарился хаос и все в панике ринулись к дверям.

Он вспомнил, как выбрался наружу и стоял, ухмыляясь, глядя на разгорающийся пожар. Вспомнил, как языки пламени вырывались из окон и лизали низко нависающий карниз. Голова в клетке жарилась, пока балка не прогорела настолько, чтобы перестать выдерживать вес, и клетка рухнула на мостовую, вся в огне. Бревна крыши занялись – дешевое, плохо высушенное дерево, – быстро прогорели и с грохотом рухнули внутрь. Наблюдавшие за происходящим маджаки радостно взревели.

Красно-оранжевые искры закружились на ветру с ароматом корицы.

На следующий год Акал Великий, который был проницательным законотворцем, издал указ. Война против Лиги привела тысячи наемников-маджаков на юг – теперь оскорблять их не позволялось. Названия таверн изменились.

Никто не знал, что случилось со множеством голов. Впрочем, большинство из них на самом деле не принадлежали маджакам.

– …ему, блядь, надо было вести себя поосторожнее. Вот и все, что я хотел сказать.

Эгар моргнул, выныривая из воспоминаний. Запах несвежего пива, косые лучи света сквозь ставни. Кажется, он пропустил мимо ушей здоровенный кусок из того, что рассказал хозяин таверны.

– И чего?

– Да ничего. Слушай, пойми меня правильно. У меня на твоих соплеменников обид нет. Честное слово. И я продолжаю обслуживать Харата, как всех прочих, будто ничего не случилось. Мне просто кажется, любой должен помнить, кто он есть, и все. Нельзя принимать такие решения, потому что ты озабоченный. Если он на самом деле хочет перейти в нашу веру – лады, возражать не буду. Откровение говорит, каждый может сделать выбор, даже чужеземец. Но потом нельзя передумать и пожелать все вернуть, как было, лишь потому, что твоя маленькая шлюха тебя бросила и трахается с кем-то еще. Это отступничество, серьезная хрень. И зря он бочку катит на тех, кто служит Цитадели, за то, что они не хотят с ним знаться.

– Так… – Эгар быстро прикинул, что мог пропустить. – Ты хочешь сказать, что Харат начал драку?

– Я хочу сказать, что он тут был – и все. И я знаю, как он себя ведет, когда рядом другие маджаки. Орет про старых богов и то, что Цитадель полна дерьма. Нельзя так говорить и не получить по морде.

– Это точно. – Эгар в задумчивости подвигал кружкой взад-вперед на стойке. – А ты знаешь, где он сейчас кантуется?

Хозяин таверны бросил на него удивленный взгляд.

– Да. А тебе какое дело?

Драконья Погибель пожал плечами.

– Он похож на парня, которого я ищу, только и всего. Сын кузины матери, и имя сходится. Та еще бестолочь, но меня попросили проверить, как у него дела. Ничего такого. Семья. Сам понимаешь.