Сейчас он снова смотрел на записку, его все еще преследовали видения: как она старалась спрятаться от него, словно испуганный ребенок, как она спит одна в их постели. Этот ее сон отгораживал ее от него, как и ее страх. Он становился не нужен ей.

Я люблю его. Не дождусь, когда увижу его. Даже сам характер ее желания, ее страсти к нему претерпел изменения в эти беспокойные месяцы, приведшие к вчерашнему вечеру. Обычно он принимал ее женские желания с некоторой долей скромной благодарности. Его трогала естественность, с которой она любила его, с такой готовностью отдавая свое маленькое тело для его ласк и страсти.

Но этого больше не будет. Теперь это мягкое маленькое тело с нежной кожей, со своими потайными теплыми местечками, с родниками женского голода больше не принадлежало ему. Оно скрылось под завесой ее отдельного, неизвестного ему существования, жизни, которую он и не мечтал понять или разделить.

Он знал, что не способен думать о ней как о женщине и не терзаться от мысли, что она что-то скрывает от него, что у нее есть свои дела, свои удовольствия, которыми она может наслаждаться без него или о которых может мечтать. Несмотря на то, что его глупая ревность к ничтожному Томми Стардеванту давно прошла, он все еще грезил наяву, и в этих грезах его преследовали лица, уже не похожие на Томми, красивые лица мужчин, которым Лаура с готовностью и восторгом подставляла свои губы, мужские тела, которые она ласкала своими мягкими пальцами в моменты взаимного экстаза, взаимного наслаждения…

Он старался избавиться от этих мучительных видений. Однако этому мешали мысли о ее прошлом. Он знал, что и до него у нее были мужчины. Он почувствовал это в самый первый день их встречи. Что-то в ее грустных глазах говорило ему, что когда-то она испытывала сильное чувство к какому-то человеку и сильно страдала из-за него.

Вначале сочувствие к ней было частью его восхищения. Но сейчас ее прошлое стало основной причиной его кошмарных видений. Прошлое, в котором она знала такие наслаждения, которых он не мог ей дать, наслаждения, о которых помнила до сих пор, из-за чего позволяла своим тайным мыслям блуждать по неверным тропам и воображать экстаз, который она испытывала в объятиях другого…

Тим резко встряхнул головой, стараясь выбросить эти мысли. Почему, размышлял он, его любовь к Лауре всего за несколько месяцев превратилась из нежнейшего обожания в это ужасное мучение, в эту чертову смесь желания и подозрения, которая вчера вечером привела к тому, что он перешел всякие границы? Почему? Что произошло с его любовью и с любовью Лауры тоже?

Вместо ответа перед его глазами снова встал образ Лауры, съежившейся на кровати, объятой ужасом, который отражался в глазах, смотревших на него.

«Господи, помоги мне», – молился Тим, видя, как его жена отдаляется от него, и полагая, что только воля Бога может вернуть ее обратно.

В эту пятницу Лаура должна была идти на прием к врачу.

Ей пришлось пережить большие внутренние колебания, чтобы решиться пойти на этот прием. Ее щека и глаз все еще были черно-синими от удара Тима, а у нее не было ни малейшего желания отвечать на вопросы внимательного доктора.

На прием она записалась уже три недели назад, а доктор Фрайд был так занят, что следующей встречи с ним она могла добиться не очень скоро. Это и заставило ее не отказываться от приема в назначенное время. Ее очень огорчали приступы слабости в последние недели, поэтому ей хотелось выяснить возможность анемии или других физических неприятностей. В действительности же она предполагала, что у нее стрессовое состояние и это являлось причиной всех ее проблем со здоровьем. Поэтому ей хотелось услышать мнение доктора Фрайда о своем здоровье.

После того, как медсестра измерила ее кровяное давление, она длительное время сидела на смотровом столе, одетая только в предложенный ей халат, и разглядывая себя в зеркало. Она выглядела бледной и слишком похудевшей. Черно-синяя отметина на ее лице выделялась довольно отчетливо, несмотря на все ее попытки скрыть ее косметикой.

Когда врач вошел, то сразу же спросил:

– Что с вами случилось?

Лаура не была искусной обманщицей, но сделала старательную попытку.

– Я ударилась о свою собственную камеру вчера в студии, – сказала она. – Произошла такая дурацкая случайность… Я потеряла равновесие, и она упала на меня.

– Хм… – пробормотал он, потрогав пострадавшее место у глаза. – Выглядит не слишком плохо… Пройдет через два или три дня. Вам повезло, что камера не задела сам глаз.

Его бровь приподнялась.

– Ваш муж все еще бьет вас?

Она рассмеялась. Доктор Фрайд был замечательным шутником, которому нравилось отвлекать ее смешными историями во время обследования. Но она знала, что, скрываясь за маской юмора, он очень внимательно исследовал пациента. Она надеялась, что легкая улыбка на ее лице скрывает ее восхищение им.

После обследования он указал ей на одежду, и через некоторое время они встретились в его кабинете.

– Итак, – начал он. – Вы чувствуете себя уставшей. Просто изможденной. Не совсем спокойной. Вы слишком напряженно работали?

Она кивнула.

– Боюсь, что в этом нет ничего нового, – добавила она.

– Ваш супруг обходится с вами хорошо? – спросил он, довольно критически осматривая ее из-за письменного стола.

– Превосходно, – удалось произнести ей.

Возникла пауза. Лаура была готова переменить тему разговора, которая ей не нравилась, но никак не могла найти нужных слов.

– Какие-нибудь жалобы? – спросил доктор. Она покачала головой.

– Головокружение? Туманное видение иногда? Тошнота?

– Нет…

– Когда были последние месячные? – спросил он. Она полуприкрыла глаза, подсчитывая в уме.

– Больше трех недель назад, – был ее ответ. – Кажется, так.

– Я предполагаю, что несколько раньше, – возразил он. – Лаура, я не могу быть уверенным, пока вы не пройдете тесты у доктора Энсора. Но у меня такое предчувствие, а оно меня еще никогда не подводило, что причиной вашей слабости является то, что внутри вас сидит маленькая личность, которая нуждается в вашей поддержке.

Лаура в шоке посмотрела на него.

– Вы считаете, что я беременна?

– Это мое предположение, – возразил он. – Но сегодня днем вы встретитесь с доктором Энсором. Что у нас происходит, мы узнаем послезавтра. Вы можете подождать эти дни?

Лаура видела себя в зеркале. Она была белой как привидение, черно-синяя отметина на лице выглядела еще более контрастной и ужасной. Но глаза излучали какой-то новый свет.

– Да, я могу подождать, – сказала она в ответ.

– Хорошо. Теперь постарайтесь расслабиться и не попадайте больше под камеру, – сказал он. – Сейчас не время для подобных случайностей.