от стен, звучал отовсюду. – Это такая этническая группа в Демократической Республике Конго. В 1998 году, то есть за пять лет до того, как я туда завербовался на работу, их население составляло около двухсот пятидесяти тысяч человек. Lega живут вблизи северной части озера Танганьика на берегу реки Луалаба. Это очень щедрое место, там флора и фауна очень разнообразны. Водятся различные виды обезьян, шимпанзе, леопарды, буйволы, слоны и антилопы. Круглый год температура держится в районе 24–27 градусов по Цельсию. Есть и горы, и леса, и луга. Люди Lega живут небольшими деревнями без центральной власти, разбивают пастбища, возделывают землю. Живут тем, что вырастят или найдут в лесах. Каждая община имеет главу, и этот статус передается по наследству, а все родственники главы общины имеют самый высокий ранг, а также авторитет в обществе. Эта социальная структура называется Бвами. Она имеет семь иерархических уровней для мужчин и четыре для женщин. Участники могут продвигаться по социальной лестнице через сложную систему, которая включает в себя обучение, оплату, инициацию, для того чтобы добиться более высокого статуса.

Лика внезапно поймала себя на том, что слушает открыв рот. Казалось, какое ей дело до устройства какого-то африканского племени, когда вокруг творятся гораздо более интересные события, имеющие самое непосредственное отношение к ее семье, а поди ты!

– Люди Lega политеистичны и верят в существование множества богов. Их верховный бог – Калага. Это воплощение зла, он помогает колдунам, и только те, кто находится на самых высоких рангах в иерархии, могут иметь защиту от злых ведьм, прислужниц Калаги. Люди Lega всегда были жестокими воинами, захватывающими обширные территории и навязывающими свои обычаи. К середине XIX века Lega были окружены арабами, которые собирали с них дань в виде каучука и слоновой кости. Арабских работорговцев вытеснили с этих территорий бельгийцы в 1880-х годах. Спустя двадцать лет сюда прибыли католические миссионеры, затем началась добыча полезных ископаемых, построили первые шахты. В 1933 году новые бельгийские власти запретили культ Бвами, и официально признан он стал лишь в 1958-м, хотя к этому времени многие части традиций, в том числе и художественных, были безвозвратно утеряны.

– Вы застали войну или приехали в Конго уже после нее? – спросил Антон.

Лика видела, что ему тоже интересно.

– Я очутился в Конго в 2003 году, как раз к окончанию второй войны, в ходе которой мятежники сделали президентом страны Ларана-Дезире Кабилу. Ему симпатизировал сам Че Гевара. Сегодня люди Lega традиционно живут охотой и собирательством, используют дары леса, а также занимаются добычей золота в реках и работой на железорудных рудниках. Маски общества Бвами являются символами ранга владельца. Некоторыми из них можно владеть, только находясь на самом верху иерархической лестницы. Вот смотрите, типичная маска имеет вогнутое сердцевидное лицо. Лоб слегка выступает, нос узкий, глаза в виде щелей, а рот слегка открыт. Каждый раз перед использованием во время ритуала маску натирают белой глиной, и со временем этот налет превращается в патину. Маски эти имеют строго определенный художественный стиль. Разрез глаз похож на кофейные зерна, рот маленький и расположен около подбородка, нос прямой. А вот здесь маски поменьше. Видите?

Лика и Антон подтвердили, что видят.

– Они используются как отличительный знак, который носят не на лице, а на руках или выставляют на видное место в доме. Они называются Lega-паспорт, это своего рода документ, подтверждающий, что его владелец прошел обряд инициации, после чего приобрел особую мудрость и нравственность. Я вас, наверное, совсем заболтал и утомил?

– Нет, очень интересно, – искренне призналась Лика. – Дмитрий Владимирович, а когда вы в последний раз видели кого-то из сестер Батуриных?

Перемена, произошедшая с Ермолаевым за минуту, была так разительна, что Лика ни за что не поверила бы, что такое возможно, если бы не увидела ее своими глазами. Только что радушный и обходительный хозяин стал мрачным, лицо его практически почернело, то ли от гнева, то ли от боли.

– Сестры Батурины – лживые омерзительные гадюки. Что старшая, что младшая, – отчеканил он. – С самой юности обе только и умели, что вертеть подолом и доставлять неприятности другим людям. Двадцать лет ничего о них не слышал и совершенно не соскучился. Лучше бы и не слышал дальше.

– То есть вы в курсе, что младшая сестра Катя вернулась в Сестрорецк?

– Она пришла ко мне на прием. И, разумеется, тут же начала меня шантажировать.

– Простите, чем?

Ответить Ермолаев не успел. Послышался звук открываемой двери, затем шаги в коридоре, и в комнате появилась приятная дама за пятьдесят.

– Ой, Дима, у тебя гости, – сказала она, – а я не знала.

– Они уже уходят.

– Да, мы уже уходим, – подтвердил Антон.

Лика с удивлением посмотрела на него. Они же совершенно ничего не узнали. Не на африканские маски они приходили посмотреть, на самом-то деле. Доктор Ермолаев терпеть не мог и Регину, и Катьку. После смерти Регины он на много лет уехал из родного города в Африку, а вскоре после возвращения в Сестрорецк Катьки та была убита. И Ермолаев знал о том, что она в городе. Более того, он уверяет, что обе сестры ему неприятны.

Да, есть от чего голове пойти кругом. Наверное, Антон прав, нужно спокойно все обдумать и отсортировать информацию. Кроме того, сейчас самое важное – понять, почему убийство Регины повесили на случайных преступников. А для этого нужно найти родственников полковника Марлицкого. Конечно, у них с Ермолаевым была давняя вражда, но, может, он все-таки знает, где они живут?

– Дмитрий Владимирович, у меня еще есть только один вопрос. Не знаете ли вы, по-прежнему ли живут в Сестрорецке родственники Валентина Михайловича Марлицкого? Мне очень нужно поговорить с ними.

Ермолаев смотрел на нее с изумлением, природу которого Лика не понимала. Зато стоящая рядом женщина вдруг звонко рассмеялась.

– Вы вполне можете поговорить, – сказала она весело. – Дело в том, что я – дочь Марлицкого, Анна Валентиновна.

Лика оторопело смотрела на нее. Нет, ну надо же как повезло!

– Анна Валентиновна, я – внучка друга вашего отца Андрея Сергеевича Ковалева. Мне очень нужно понять, что случилось здесь двадцать лет назад. Я не знаю, рассказывал ли Валентин Михайлович вам хоть что-то про произошедшее здесь убийство, но, может, от него остались какие-то бумаги?

– Я вас отлично помню, – заверила ее женщина. – Правда, когда вы в последний раз приходили в гости к моим родителям, то были еще совсем девочкой. А все вопросы, которые у вас есть, вы можете напрямую задать моему отцу. Он, к счастью, жив, здоров и при полной ясности ума.

– Правда? – обрадовалась Лика. – Я на такое чудо даже рассчитывать не могла. Ему сколько? Восемьдесят четыре?

– Восемьдесят пять. Но уверяю