В 1919 году в Мюнхене еще никто не слышал о ефрейторе Гитлере, а капитан Эрнст Рём, коренной мюнхенец и профессиональный военный, уже пользовался широкой известностью. Он был солдатом до мозга костей, прямолинейным и грубым человеком. В 1906 году Рём начал службу фанен-юнкером в 10-м пехотном полку королевской баварской армии. Поражение Германии в Первой мировой войне поставило крест на его военной карьере. Он не мог с этим смириться, считал армию важнейшим институтом государства и собирал вокруг себя единомышленников.

Маленькая тайна его соратников состояла в том, что их объединяли не только политические интересы. Окружение Эрнста Рёма придерживалось нетрадиционной сексуальной ориентации. В кругу молодых людей в военной форме возникла особая гомоэротическая атмосфера. Солдаты Рёма подчинялись не просто командиру, а еще и мужчине с сильной эротической харизмой.

После войны капитан Эрнст Рём служил адъютантом командующего Добровольческим корпусом генерала Франца Риттера фон Эппа, одного из тех, кто подавил революцию в Германии. Эпп был кадровым военным. Революция застала его в роли командира Баварского пехотного полка. Он одним из первых поддержал нацистское движение.

Климат в «добровольческих» кругах формировала гомосексуальная эротика. Там происходила идеологизация гомосексуализма как проявления особого «германского Эроса». Это было особое мужское братство, объединенное не только идеями, но и любовными отношениями. Гомосексуальная эротика сыграла важную роль в формировании военизированного крыла национального социализма.

Эрнст Рём не скрывал своих гомосексуальных наклонностей, бравировал ими, говорил, что он счастлив и даже гордится этим. Он требовал убрать из уголовного кодекса статью 175, предусматривавшую наказание за гомосексуализм.

— Я только с годами понял, что я гомосексуалист, — говорил Рём своему любовнику. — Я, конечно, припоминаю целую цепь гомосексуальных поступков еще в юношеские годы, но тогда у меня были отношения и со множеством женщин. Правда, особого удовольствия я не получал. Теперь я гоню от себя всех женщин, особенно тех, кто преследует меня со своей любовью. Но я абсолютно предан матери и сестре.

У Гитлера с Рёмом обнаружились общие взгляды и вкусы. Оба обожали музыку Рихарда Вагнера. Капитан Рём любил присесть к фортепьяно. Иногда он часами играл мелодии из вагнеровского «Зигфрида» или «Мейстерзингера». Он был почетным гостем в поместье Вагнера.

Когда Адольф Гитлер встретился с Рёмом, тридцатидвухлетний капитан не был еще такой отталкивающей фигурой, какой он стал позднее. Он еще не разъелся и не обзавелся пивным животом. Многочисленные шрамы казались его любовникам свидетельством мужества, а не уродства (на фронте пуля угодила Рёму в нос). Один из его сослуживцев вспоминал, что привык считать гомосексуалистов немужчинами, слабыми, жалкими существами. Но Рём был олицетворением настоящего солдата. Шрамы, поведение, манеры — ничто не отличало его от обычного мужчины.

Рём присутствовал в пивной «Хофбройкеллер», когда Гитлер произнес одну из первых своих речей, и был поражен его ораторским талантом. В январе 1920 года Рём вступил в партию и получил билет № 623. Он не пропускал ни одного собрания и всегда приводил с собой новых людей, обычно из рейхсвера. Для Гитлера знакомство с Рёмом было большой удачей. Рём был очень влиятелен среди ультраправых. Он поддержал Гитлера в роли лидера партии.

Гитлер пришел на первое собрание своей будущей партии бездомным человеком, не имевшим друзей, весьма странным, с неприятными манерами, малообразованным. Но уже тогда были очевидны его ораторский дар и талант демагога.

Когда Гитлер выступал в пивной «Киндкеллер» 26 октября 1920 года, его речь конспектировал сотрудник баварской полиции. Заметки сохранились.

— Нам нужно вернуть себе чувство национальной гордости, — говорил Гитлер. — Но что или кто сегодня может быть предметом гордости? Может быть, наш президент Эберт? (Смех в зале.) Или правительство? Но скажу и другое — нам нужна и национальная воля. Нам нельзя по каждому поводу повторять: „мы не можем этого сделать“. Это неправильно. Мы можем! Любое средство оправданно для того, чтобы покончить с позорным мирным договором! (Бурные аплодисменты.) Что еще нам нужно? Национальное самосознание. Нам надо слепо верить в наше будущее.

Гитлер делал первые шаги как оратор, выступая перед небольшими группами запутавшихся и ожесточившихся людей, не смирившихся с переменами в их жизни и в жизни Германии. Никогда еще в истории Германии комбинация риторики и насилия не оказывалась столь впечатляюще эффективной.

В феврале 1920 года партия обрела название, под которым войдет в историю, — Национально-социалистическая немецкая рабочая партия (немецкая аббревиатура НСДАП). Смысл нового названия состоял в том, чтобы апеллировать и к социальным, и к национальным чувствам немцев. Численность партии составляла две сотни человек. Это был срез городского населения: торговцы, ремесленники, продавцы, служащие, несколько докторов и инженеров. К концу 1920 года благодаря ораторскому искусству Гитлера численность партии выросла до двух тысяч.

В большую мюнхенскую политику Гитлера ввел писатель и сценарист Дитрих Эккарт. Он был на двадцать лет старше фюрера. Гитлер восхищался им и учился у него. В 1893 году Эккарт окончил медицинский институт, но поссорился с медицинским сообществом, врачом так и не стал. Разве что себя самого лечил от пристрастия к морфию. Он пробовал себя в журналистике, пока смерть отца не оставила его с кое-какими деньгами. Благодаря наследству он вел свободный и веселый образ жизни, но в 1899 году деньги кончились. Он с трудом зарабатывал на жизнь. Пьесы его отвергались. Он бедствовал и иногда ночевал на скамейке в саду. Только его сценическая версия «Пер Гюнта» по норвежскому классику Генрику Ибсену принесла ему успех.

В момент крушения Германской империи Дитрих Эккарт оказался в Мюнхене, где включился в политическую жизнь. И вскоре познакомился с Гитлером. Между ними обнаружилось кое-что общее. Страстное желание без особых оснований выдавать себя за художника, стать знаменитым, неспособность прокормить себя и привычка жить за счет других.

После революции в Германии Эккарт издавал еженедельник «На хорошем немецком», в котором выступал против «еврейского засилья» в германской культуре и призывал к сплочению носителей чистой немецкой крови. Он требовал «духовного обновления» Германии с позиций расизма. Написал стихотворение «Проснись, Германия!». Первая строчка стала лозунгом нацистов.

Дитрих Эккарт не любил женщин и презрительно говорил:

— Женщины — это только лишь природа, не более того. Женское начало — это трусость, покорность, ненадежность. Нехватка маскулинности ведет к декадансу.

Он женился, когда ему было сорок пять лет, на богатой вдове по имени Розе Маркс. Но брак вскоре разрушился, поскольку Эккарт предпочитал исключительно мужскую компанию. Он развелся в 1920 году, как раз в тот год, когда познакомился с Гитлером. Эккарт стал духовным отцом нового движения, которое возглавил Гитлер. Эккарту принадлежит интеллектуальное авторство всего набора идей, которые выдвинул фюрер в середине двадцатых годов, особенно злобный антисемитизм. Эта дружба словно оживила старую мечту Гитлера о совместной жизни двух подлинных художников. Эккарт познакомил его с заметными фигурами в культурной жизни Мюнхена. Он изменил Гитлера. До этого будущий фюрер был таков, каким его увидел один из офицеров Добровольческого корпуса: