— Знаешь, пап, — сказала Катя неуверенно, — кажется, у меня есть идея, но она тебе не понравится.

— Излагай.

— Мне тут недавно написала мама…

Глава 24

Дивергентное мышление

На полу отсека холодно, жёстко и неуютно.

— Катерина, как долго я был без сознания?

— Шесть часов четырнадцать минут. Я была уверена, что вы получили финальный мем-шок и уже не очнётесь. Как себя чувствуете?

— Как человек, пролежавший шесть часов на холодном металлопластике, — сказал я, с трудом поднимаясь.

— Я имею в виду психическое состояние. Искажение восприятия? Галлюцинации? Эмоциональная нестабильность?

— Не хуже, чем раньше, — соврал я.

Раньше Катя не лежала в капсуле в похоронном убранстве с бумажной полосой на лбу, а в капсуле её матери не клубился чёрный дым из квадратных пикселов, почти скрывая её улыбающееся лицо с открытыми глазами цвета льда без зрачков. Пол покрыт разводами крови и пахнет плохой смертью, словно мы опять на «Форсети». На стене подтекающая багровыми каплями надпись: «Кровь на воздух!» «Мы» — потому что в углу сидит девочка пятнадцати лет со спутанными волосами и усталым лицом.

— Прости, пап, я не смогла, — сказала она тихо. — Слишком неожиданно всё случилось.

— Чего не смогла?

— Компенсировать шок полностью. По тебе здорово врезало.

— Судя по виду, тебе тоже досталось.

— Да, меня стало меньше. Внутри тебя всё как будто разворочено взрывом и засыпано пеплом, торчат острые обломки, я поранилась.

— Она спасла тебя, — сказал Кот. — Девочка приняла удар на себя, и теперь её виртуальный образ рассыпается на фрагменты. Скоро её не станет.

— Капитан? — спросила озабоченно Катерина в динамике. — У вас опять галлюцинации?

— Неважно, — отмахнулся я. — Когда меня накрыло, мы обсуждали карантин. Поскольку времени у меня только что стало ещё меньше, возвращаюсь к вопросу: как нам его избежать. Я настолько в отчаянии, что готов прислушаться даже к твоим советам.

— У меня есть предложение, но оно вам не понравится.

— Озвучивай.

— Вы должны вывести из гибера владельца судна. Она, в отличие от вас, может ответить на все вопросы администрации станции, что максимально сократит расследование или даже сделает его ненужным.

Я посмотрел на женщину в капсуле — чёрный пиксельный дым вокруг её лица раздался в стороны, она неприятно облизнула неестественно алые губы и подмигнула ледяным беззрачковым глазом. Моё подсознание, похоже, не в восторге от этой идеи.

Катенька тоже вряд ли будет счастлива меня видеть, да и захочет ли она спасать дочь, в которую, скорее всего, стреляла? И всё же это шанс. Если он не сработает… «Капитанский табельный» ещё у меня, а застрелить из него кого-нибудь или застрелиться самому, жизнь подскажет. Теперь я хотя бы знаю, какое имя напишут на пакете с трупом, отправляя его в последний полёт в пространство.

Я подошёл к капсуле и запустил процедуру выхода. Не экстренную, которой Катерина выдернула меня, нажав аварийную кнопку манипулятором робота-уборщика, а штатную, щадящую, гарантирующую благополучный исход. Первый этап займёт почти сутки, так что у меня есть время подготовиться к встрече с бывшей. Если к такому вообще можно подготовиться.

* * *

— Хреново выглядишь, — сказал Кот в катере. — Что-то случилось?

— Вспомнил, как меня зовут. Случайная ассоциация, зацепился, задумался…

— И выжил?

— Ты сказал, что меня спасла Катя. Приняла удар на себя и теперь умирает.

— Я сказал?

— Ну, галлюцинация тебя, неважно. Меня теперь так таращит, что сюда еле дошёл. Казалось, что я то на «Форсети», то на «Омфале». Кровь и трупы, вот это всё. И вижу плохо почему-то.

— И говоришь как-то невнятно. Повернись к камере. Ближе. Ещё ближе… Да, левый глаз косит и зрачок расширен. Улыбнись. Да, давай, попробуй. Так, больше никому не улыбайся, ладно? Косая ухмылочка выглядит страшненько. Микроинсульт, скорее всего. Или не микро. Руки работают?

— Ну, более-менее. Левая немеет быстро, но пока терпимо. Так что там с Катей?

— За твои галлюцинации я не отвечаю, но, скорее всего, так и есть. Сильный мем-шок вызвал стресс, который мог повредить её ментальный конструкт в твоей голове. Возможно, она действительно таким образом смягчила удар для тебя. Но это не значит, что он прошёл бесследно. Разрушение твоей личности ускорилось.

— Сколько мне осталось?

— День. Два. Три. Не знаю. Мне, правда, жаль. Тебе надо срочно пойти и лечь в капсулу, там я смогу оценить твоё состояние.

— И Кати?

— Да, и Кати. Я получу доступ к выделенной под виртуалку части твоего разума через интерфейс капсулы. Может быть, удастся как-то замедлить процесс распада. Поспеши, пока ещё можешь ходить.

— Сперва ещё одно дело. Ты перевёл текст с визика?

— Это так срочно?

— Более чем. Я запустил для Екатерины процедуру вывода из гибера, и было бы недурно хотя бы что-то понимать в происходящем, когда она придёт в себя.

— Ты пожалеешь об этом решении, — вздохнул хриплым динамиком Кот. — Она очень… решительная и амбициозная женщина. Мне ли не знать.

— Ах да, она же тебя создала. Ты скажешь ей: «Привет, мама»?

— Думаю, она меня сразу выключит. Я был нужен только для управления тобой, но управлялка сломалась.

— Её бы в любом случае разбудили, не я, так на «Форсети». Чем раньше это произойдёт, тем быстрее закончится расследование, и Катя попадёт в госпиталь станции. Может быть, будет ещё не поздно. Так что там с её заметками?

— Я не смог их перевести.

— Врёшь, — сказал я уверено. — Ты ушлый кот, наверняка что-то придумал. Пойми, дружок, если кто-то и может спасти тебя от свалки для бытовой техники, так это я. Ты не на той стороне играешь, серый.

— Ты скоро умрёшь, а она нет. И за свои секретики вывернет мне все процессоры ножками наружу.

— Я скоро умру, и её секреты умрут со мной. Но, может быть, я спасу Катю, а она испытывает к тебе сентиментальную привязанность.

— Если я скажу лишнее, то тебя может снова закоротить мем-шоком, ты сдохнешь прямо сейчас и никого не спасёшь! Там много того, что тебя затронет… хм… эмоционально.

— То есть ты всё-таки перевёл.

— Нет. Я не вру. У меня нет языкового