три минуты одиннадцатого секретарь вернулся и, указав рукой на дверь кабинета, произнёс:

— Проходите.

Минуту спустя агент «номер 22» сидел в знакомом кабинете перед своим начальником. Как всегда, лицо начальника скрывала тень абажура. На столе лежала исписанная бумага. Агент узнал свой отчёт.

— Я подробно ознакомился с вашим отчётом, — сухо произнёс начальник. — Вы заканчиваете его так… — Начальник перевёл глаза на исписанные листы бумаги и прочитал: — «Звук взрыва в море свидетельствовал, что шхуна “Колумб” погибла, а вместе с ней и профессор Ананьев, его портфель с бумагами находился у меня. Основные задания были выполнены. Оставалось добраться до “Каймана”. Луна зашла, в море я увидел огоньки “Каймана”. В это время со стороны бухты послышался громкий лай. Завербованный мной агент узнал лай своего пса. Возможно, пёс вёл кого-то по нашим следам. Я понял, что должен немедленно выбираться в море. Наша маленькая байдарка была удобна только для одного пловца. С двумя пассажирами её скорость значительно уменьшилась бы. Я должен был спешить. Мой помощник споткнулся и упал. Когда я склонился над ним, он лежал неподвижно. Я быстро проверил его пульс и сердце. Он был мёртв. Немедленно отнеся байдарку на берег, я отплыл. Проплыв двести-триста метров, услышал лай собаки и голоса людей, которые, по-видимому, нас искали. Спустя три часа я был на палубе “Каймана”. Единственная моя ошибка — это папироса с трифенилометрином: куда она делась, я так и не понимаю…»

— Я верю вам, что это было так… — Начальник помолчал, потом открыл ящик и вытащил оттуда портфель. — Владелец этого портфеля, — продолжал он, — остался жив. В советской прессе его фамилия вновь упоминается.

«Номер 22» чуть заметно побледнел.

— Бумаги из этого портфеля, — продолжал начальник, — я передал специалистам. Вот их выводы: документы очень интересны, в них есть отсылки на очень важное открытие, но главного — нет. По-видимому, профессор держал его не в портфеле, а где-то в другом месте.

В комнате воцарилась тишина.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1. ТРУП В БУХТЕ

В потоке утреннего света гасли последние звёзды. Из-за морского горизонта вынырнул алый край солнца, его лучи побежали по воде и заиграли самоцветами в росистой траве на острове. Начиналось утро жаркого августовского дня.

Остров и выселок просыпались. Вылетали птицы на поиски добычи, струился синий дым над трубой крайнего рыбачьего домика, начиналось движение во дворах, и слышалось бряцанье вёдер возле колодца.

На берег накатывал прибой, далеко выбрасывая пенные языки волн, слизывал всё, что попадалось ему на пути, и откатывался назад, обнажая гладенький ровный пляж. Вода отбегала от острова, сталкивалась с новой волной, поднималась вверх и снова с шумом бросалась на берег, чтобы на миг остановиться и с шипением отступать для нового стремительного броска. В этом бурлящем водовороте у самого берега болтался какой-то тёмный предмет. Волны то поднимали его вверх, заливая, то подкатывали к берегу, чтобы с первым же обратным движением отбросить назад. Однако движение вперёд преобладало, и тёмный предмет подплывал ближе и ближе, временами уже касаясь каменистого побережья. Размеренно накатывались одна за другой волны прибоя, швыряя мелкие камешки и обтачивая их.

В это время на берег пришёл мальчик, держащий в руках смотанный шпагат с нанизанными на нём крючками.

Мальчик был смуглый, босоногий, в длинных чёрных трусах и синей майке; из-под соломенной шляпы торчал белобрысый чуб. Идя по берегу, мальчик поглядывал на восток и пел:

Плыл по морю маленький матрос

На парусном корабле.

Альбатрос, альбатрос, альбатрос!

А навстречу акула ему,

Глаза хищные, зубы острые, ай, ай, ай.

Альбатрос, альбатрос, альбатрос!

А навстречу ему камбала — Один глаз и колючий хвост. Альбатрос, альбатрос, альбатрос!

Это был восьмилетний Гришка Завирюха, сын смотрителя маяка на Лебедином острове. Летом Гришка жил не дома, а у сестры Марии в рыбачьем выселке Соколином. Сегодня он встал очень рано, чтобы пойти на берег и наловить бычков. Он знал одно место, где по утрам хорошо ловились на крючок крупные бычки. Гриша считал себя настоящим рыбаком и сердился, что взрослые никогда не брали его с собой в море. Больше всего претензий у него было к старшему брату Марку. Шхуна часто приходила в бухту Лебединого острова, и Гришка не раз просил Марка, чтобы он поговорил со шкипером и взял его в море. Марк всегда отвечал одно и то же: «Подожди». Гришка сердился, но брат каждый раз привозил ему подарки: с моря какую-то чудную рыбу, а из порта заводной автомобиль, пистолет, всевозможные лодочки, и, получив очередной подарок, мальчик утихомиривался. Вот и сейчас, идя рыбачить, он думал о том, что ему привезёт Марк. «Колумб» ждали в бухте дня через два.

Гришка подошёл к камню и начал разматывать шпагат. Но, прежде чем успел забросить крючки, он заметил, что волна прибила что-то к берегу шагов за сотню от него.

Мальчик не мог рассмотреть, что это такое, но вспомнил, что весной волна выбросила из моря мёртвого дельфина, и какую сенсацию это произвело среди его товарищей-одногодков. Может быть, это тоже дельфин? Но, подойдя совсем близко, он увидел, что это человек.

Утопленник лежал лицом вниз. Ноги и почти весь правый бок были в воде. Иногда волна накрывала его целиком и, откатываясь, шевелила. Тогда казалось, будто человек шевелится. С каждым сильным ударом его подбрасывало выше. Спина утопленника казалась мальчику знакомой, но он не мог сказать, кто это такой. У него промелькнула мысль, что, может быть, погиб «Колумб» и это лежит кто-то из его команды.

Минуты две стоял Гришка над утопленником и внимательно присматривался, пытаясь узнать. Но, так и не узнав, развернулся и стремглав побежал к выселку. Он спешил принести в рыбачьи дома страшную новость.

За полчаса почти все жители Соколиного выселка сбежались на берег. Рыбаки, их жёны и дети обступили труп. Тимош Бойчук перевернул его, и все увидели изуродованное ударами о камни и песок лицо. Одежда была разорвана. Однако Тимош, присмотревшись к мертвецу, узнал его.

— Это наш новый рыбный инспектор, — сказал он.

Теперь большинство присутствующих узнали утопленника. Это, действительно, был новый рыбный инспектор, приехавший в Соколиный выселок только дней десять тому назад, назначенный на место Ковальчука. Вчера вечером он поплыл на каике, чтобы зажечь огонёк на плавучем бакене при выходе из бухты. До бакена он, как видно, добрался, потому что огонёк там мигал всю ночь и, наверное, до сих пор не погас. Вернулся ли инспектор,