по широким проспектам, ездят каждый день в чудесном метро, живут в просторных отдельных трёхкомнатных квартирах и ежедневно ужинают в роскошных ресторанах. И работают сплошь в министерствах и главках. Или журналистами. И ещё у них всё есть. Колбаса, балыки, пирожные и так далее.

Такое вот царило в голове у маленького Лёшки смешение кинематографа и рассказов взрослых. Что такое балык, он себе тогда, правда, не представлял. Но звучало это чем-то особенным. Московским. Надо было уже взрослым оказаться в столице, чтобы понять: ко всему человек привыкает. И та же сказочная когда-то Москва становится однажды просто средой обитания. И квартиры в ней в основном не больше луганских. И Бирюлёво оказывается ничем не сказочнее Камброда. И метро превращается в ту же потную электричку, что ходит от брянского Орджограда через Профинтерн.

А человек всё равно остаётся самим собой. Голый человек в меняющихся декорациях…

– Там их четверо ползало, работяг, – вспомнил Кравченко. – С ними гадёныш и был, не иначе.

– Сообразили уже, – хмыкнул Сергей. – Не волнуйся, ищут их. Нам, сам понимаешь, ДРГ в городе, да на праздники тоже на хрен не сдалась… Да, кстати, ещё одно. У тебя симка чья? Не МТС случайно?

Да ну… Не слишком ли парень широко берёт? Ну да, МТС. Так он что, полагает, что аж на этом уровне наблюдение установлено? Типа, укры локатор на него настроили? Так симка безымянная, он её в Краснодоне в палатке купил…

– У меня две, – пожав плечами, ответил Алексей. – Да, МТС. И «Киевстар». Но они безымянные.

– У всех безымянные… – задумался комендач. – На выходы не брал?

– Я что, похож на идиота? – почти обиделся Кравченко.

– Ну, извини, не хотел… – всё так же задумчиво, несколько отстранённо проговорил Сергей.

Помолчали. Собеседник напряжённо о чём-то думал.

К ним подошёл Митридат.

– Осветил ситуацию? – требовательно осведомился у Томича. Или у Алексея – тут было не понять, потому что скорый Мишка каким-то образом успел обратить вопрошающий взгляд и на того, и на другого.

– Да нечего особо освещать, – пожал плечами Томич. – Ясно, что стреляли, ясно, откуда. А кто и где он теперь…

– Ага, – кивнул головой Мишка. – Тогда вот вам установка. Охотились на тебя, Лёшечка…

Алексей хмыкнул. Да, нечего сказать – нежданный вывод. Особенно после того как заряд именно в его квартиру и влепили.

– А ты не хекай тут! – шипанул Митридат. – Гуляли тебя, понял? Да не один день. Видели соседи незнакомого слесаря, что доводчик на двери подъезда будто бы чинил. Лампы странным образом два дня не горели. Было такое?

– Ну-у… было, – протянул Кравченко. – Помню, удивился ещё, что странно проводку вырубило – половина горит лампочек, половина нет.

– Вот-вот, – обличающе уткнул палец в грудь Алексея Мишка. – И очень интересная сеточка тут нарисовывается. Злодеи тебя вычислили как? Кто знал, что ты тут живёшь?

Алексей пожал плечами:

– М-м…

– Вот именно! Пара друзей, водила мой Костя, Ирка. И? Кто?

– Бэтмен, – кашлянув, напомнил Алексей.

Собеседники посмотрели на него как-то одинаково, исподлобья.

– Нет, не вяжется, – после раздумчивой паузы сказал Мишка. – Сам он заказать тебя не мог. А те, кто его исполнил, сработали бы надёжнее. Думай, вспоминай, кто ещё знал здесь, что ты – это ты…

– Квартирная хозяйка, – вмешался Томич.

– Которая не знала, кто я! – возразил Алексей.

– О! – поднял палец вверх Митридат. – Но от кого-то узнала. И через кого-то довела до той стороны. Улавливаешь суть?

– МТС, – опять добавил комендач. – И симка от них…

– Почему и говорю: сеть, – кивнул головою Михаил. – С содействием или тайно, но гранатомётчик был внедрён в число ремонтников. Значит, замешаны или руководство салона, или хотя бы подрядчик. А какая связь между ними и квартирной хозяйкой?

Пауза.

– Вот именно, – чуть ли не победоносно заключил Митридат. – Но ежели мы такую связь обнаружим, то прикинь, – он повернулся к Томичу, – на какое вкусное бандподполье выйдем! Да-а, Буранище! – поворот уже к нему. – Видать, крепко нагадил ты украм, что они ради тебя такую связь засветили! Ежели слепим её по-тихому, то хоть награждай тебя, Зорро ты наш недомученный…

* * *

– Слушай, а чего ты там так распелся, перед комендачом-то этим? – спросил Алексей, когда, покончив с необходимыми процедурами на месте происшествия, с опросами-осмотрами-протоколами, они мчались на Мишкином «паджеро» по Оборонной к областной клинической больнице, куда поместили Ирину. – Ежели вы расследование всё равно под себя загребли?

– Томич – наш, – кратко ответил Михаил.

Алексей посмотрел на него в удивлении. Потом только покачал головой:

– Ну, вы и кровавая гэбня! Вы тут половину республики, что ли, уже завербовали?

Мишка хохотнул:

– Я – человек маленький. Званием не вышел такие вещи знать. Но Томич – наш человек. В мае зашёл. В формировании комендатуры ещё участвовал. Ты разве не пересекался с ним, когда у Бэтмена служил?

Алексей поморщился.

– Ты ж знаешь, я Луганск не патрулировал. У меня свои дела были.

– Как бы не за эти дела тебя и выцеливают теперь, – хмыкнул Мишка. – Ты скольких завалил айдаровцев?

– Всего? – задумался Кравченко. – Не скажу, не знаю. В бою-то разве поймёшь, кого – ты, а кого – кто-то ещё. Из своих личных кровников – троих. И трое сами обнулились: на аэродроме один и под Счастьем двое.

– Подожди, это ты про пятого сентября бой говоришь? Так ведь это ж с твоей разработки засада та была?

– Ну и чего? – дёрнул плечами Алексей. – Стреляли, бежали… И я пулял в кого видел. А кто там был… Из «моих» потом опознали Атамана да Вишню. Так я ни тебе, ни, главное, себе не скажу, что это я их. Общий бой был.

– Жаль, я не видел, – помолчав, проговорил Мишка. – Хороший, говорят, бой был…

Кравченко пожал плечом ещё раз. Вспомнились куски тел на асфальте. Не очень-то красиво, если честно. Справедливо – пожалуй. Но всё же это та «красота», из-за которой любая война оказывается очень грязной штукой…

– Всего двое «твоих» осталось? – спросил Мишка.

– Как сказать, «всего», – нахмурился Алексей. – Командир роты да зам его. Как и подобраться, не ведаю. Перемирие…

Проблема была, в общем, не в перемирии. Укры его не соблюдали, чем развязывали руки и корпусу. Да и деятельности разведгрупп оно не отменяло. Чем Буран и занимался.

Проблема была в другом. Самые «ближние» айдаровцы группировались в Счастье и вокруг ТЭЦ. А головка их, в которой находились Алексеевы кровники, сидела возле Половинкина, и туда добраться шансов было всё равно что ноль.

И в поле с ними было теперь не встретиться. Максимум – залезть поближе к «передку» и оттуда корректировать огонь артиллерии. Но это, во-первых, далеко не всегда удавалось – поскольку перемирие. А во-вторых, артиллерию есть