В.Н. Коковцов

На вопрос царя: «А какое впечатление произвел на Вас этот „мужичок“?» Коковцов ответил, что «у него осталось самое неприятное впечатление, и ему казалось во всё время почти часовой с ним беседы, что перед ним типичный представитель сибирского бродяжничества, с которым он встречался в начале службы в пересыльных тюрьмах, на этапах и среди так называемых „не помнящих родства“, которые скрывают своё прошлое, запятнанное целым рядом преступлений, и готовы буквально на всё во имя достижения своих целей». Граф сказал, что: «не хотел бы встретиться с ним наедине, настолько отталкивающая его внешность, неискренне заученные им приемы какого-то гипнотизёрства и непонятны его юродства, рядом с совершенно простым и даже вполне толковым разговором, на самые обыденные темы, но которые также быстро сменяются потом опять таким же юродством».[101]

В воспоминаниях В.Н. Коковцов пишет: «Государь упорно молчал, смотрел большею частью в сторону, в окно – признак того, что весь разговор ему неприятен – а когда я закончил и сказал, что я считал своим долгом лично доложить, как было дело и предупредить новые легенды, столь охотно распускаемые досужими вестовщиками, Государь сказал мне, что он очень дорожит такой откровенностью, но должен сказать мне, что лично почти не знает „этого мужичка“ и видел его мельком, кажется не более двух-трёх раз и притом на очень больших расстояниях времени».

Распутинский кружок

История взаимоотношений Распутина с царским сановником Коковцовым частность, прекрасно характеризующая общее отношение здравомыслящих представителей правящего класса к «старцу». Да и сам император в то время реально оценивал Григория Ефимовича. Скоро эта оценка изменится…

И 1908, и 1909 годы пролетают в различных хлопотах и поездках, так что Григорий Ефимович редко встречается с Николаем и Александрой Фёдоровной, причём встречи проходят в основном дома у А. А. Вырубовой. Но в 1910 году первые зимние месяцы отмечены постоянными поездками «старца» в Царское Село.

В начале этого же года Григорий Ефимович меняет место жительства и переезжает от Лохтиных к издателю журнала «Экономист России» Георгию Петровичу Сазонову на Николаевскую улицу, 70. Здесь «старец» занимает одну комнату с довольно простой обстановкой: кровать, деревянный стол и буфет. Позднее Сазонов рассказывал: «Он производил впечатление человека нервного, не мог спокойно усидеть на месте, дёргался, двигал руками, говорил отрывисто, по большей части бессвязно, в глазах его светилась особая сила, которая и действовала на тех, кто особо подвержен чужому влиянию. Женщины, окружавшие его, относились к нему с мистическим обожанием, называли „отцом“, целовали руку».[102]

Кружок почитательниц Григория Ефимовича сложился не сразу, но довольно быстро. Уже в 1905 году в их число вошли известная нам Ольга Владимировна Лохтина, вдова Любовь Владимировна Головина и её дочь Мария Евгеньевна Головина, которую все звали «Муня». Сам Распутин часто нахваливал Головину-младшую, служившую у него горничной: «Мунька – хорошая девка, ничего у меня не крадёт». Кроме указанных дам в кружке состояли: вдова Хиония Михайловна Берладская, Зинаида Львовна Манчтет из Смоленска, сестра милосердия Акулина Никитична Лаптинская и некоторые другие.

Количество последовательниц Григория Ефимовича постоянно менялось, но указанные дамы, к которым смело можно добавить императрицу, её подругу А.А. Танееву (Вырубову) и Ю.А. Ден, можно считать наиболее верными и близкими Распутину. Вместе с Александрой Фёдоровной верующими в «таланты» Григория Ефимовича волей-неволей стали великие княжны, то есть царские дочери.

Императрица Александра Фёдоровна с фрейлинами А. Вырубовой (слева) и Ю. фон Ден (справа)

Сейчас довольно трудно сказать, кто из указанных дам и при каких обстоятельствах попал в петербургский кружок почитательниц «старца». Многих привела туда Лохтина, некоторые пришли сами. По воспоминаниям Матрёны Распутиной, с Лаптинской «старец» впервые столкнулся в одном из монастырских подворий на Охте. Рассказ дочери больше напоминает легенду или сказку о доблестном рыцаре, спасшем царевну от злых чар.

В монастыре, куда заехал Распутин, находилась одна из послушниц, страдающая «падучей». Это и была Акулина Никитична Лаптинская. Вот, как её описывает в воспоминаниях Матрёна: «В келье, чья дверь представляла собой частую решётку, на куче зловонного хлама, ощерившись, лежала женщина, имевшая вид безумной – волосы всклокочены, лицо и тело, видное сквозь разорванное платье, исцарапаны до крови. Увидев пришедших, она как будто очнулась и снова начала завывать, теперь – почти басом. Из её горла вырывались крики, в которых можно было различить ругательства и богохульства. При этом тело больной извивалось, она загораживалась руками, словно пытаясь защититься от удара». Григорий Ефимович, как водится, избавил Акулину от бесовщины (или от иного недуга), и бывшая послушница плавно переселилась в квартиру Распутина, став верной последовательницей.

Сама Лаптинская этого эпизода из своей жизни не помнила, и позднее рассказывала лишь следующее: «Слышала я о Григории Ефимовиче разговоры в Троицкой общине гор. Петербурга давно, как о человеке редком, и, пожелав познакомиться с ним, обратилась к О.В. Лохтиной, у которой состоялось наше знакомство месяца 4 тому назад. Григорий Ефимович произвёл на меня сильное впечатление, как человек действительно необыкновенный».

Из важных событий периода 1906–1908 годов стоит упомянуть о перемене «старцем» фамилии. Официально он обратился к государю с этим вопросом 15 декабря 1906 года, и уже 22 числа император подписал распутинское ходатайство. Так покровский крестьянин Григорий Распутин превратился в Покровского крестьянина Григория Нового.

Нового в Григории Ефимовиче, как вы понимаете, ничего не было – перед нами все последующие годы выплясывал всё тот же кудесник-плясун.

Ыесмотря на перемену фамилии, все последующие годы Григорий Распутин так и останется Распутиным в газетах и в разговорах обывателей. Его редко называют другим именем, хотя газеты пишут фамилию «старца» через дефис (по паспорту): «Распутин-Новый».

История с фамилией окутана необходимой для «святого» тайной. По одной из версий, «старцу» не нравилась его старая фамилия – она не соответствовала великой задаче духовного просвещения, которую ставил перед собой Григорий Ефимович[103]. По другой, «героической», версии, изложенной Распутиным монаху Илиодору, перемене фамилии предшествовало «божественное провидение» в лице наследника цесаревича. Маленький Алексей, увидев Распутина первый раз, будто бы радостно закричал: «Новый, Новый, Новый!». И благодарный Царь издал указ именовать Распутина Новым[104].