— Я совершил два тяжких преступления, из-за которых он отрекся от меня и отправил в ссылку, — пояснил Роб. — Первое состояло в том, что я украл обожаемую им и весьма ценную коллекцию табакерок, а второе и вовсе повергло его в шок: я заявил, что намерен жениться на Бриони, моей необузданной возлюбленной, дочери пастуха. — Роб взглянул сверху вниз в широко раскрытые карие глаза Сары. — Видите ли, если верить моему отцу, я — законченный негодяй.

Уголки губ девушки дрогнули.

— Быть может, вы и мошенник, но я сомневаюсь, что вы украли его ненаглядное сокровище для того, чтобы расплатиться с игорными долгами или побаловать любовниц.

Роб вдруг испытал неожиданное удовольствие оттого, что она научилась так хорошо понимать его.

— Я воспользовался деньгами, чтобы рассчитаться с торговцами и ремесленниками, которым отец покровительствовал, но не заплатил ни гроша. Некоторым уже грозила долговая тюрьма. За табакерки я выручил столько, что рассчитался почти со всеми. Счет от портного был самым большим.

— Подозреваю, ваша мать и дедушка-священник приложили руку к формированию вашего характера до того, как отец сумел испортить его, — заметила Сара. — Вы стали настоящим мужчиной.

— Но никудышным джентльменом, — сухо возразил Роб. — Если продажа табакерок еще как-то могла сойти мне с рук, то заявление о том, что я намерен жениться на Бриони, стало последней каплей. Поскольку тогда мне исполнилось всего восемнадцать, требовалось разрешение отца, но я-то думал, что он с радостью даст мне его: я бы забрал с собой Бриони и стал солдатом, а он на всегда избавился бы от меня. При удаче я мог бы с честью пасть смертью храбрых в бою.

Столь смелое заявление повергло Сару в трепет.

— Наверное, он пришел в ужас при мысли о том, что благородная кровь Кармайклов смешается с кровью простой крестьянки.

— Именно так. Избавившись от Бриони, он, скорее всего, намеревался купить мне офицерский патент, чтобы я не путался у него под ногами, но мой брат опередил его. Он решил удалить позорное пятно с фамильного герба. Эдмунд был наследником и пошел по стопам нашего отца-франта. Поскольку братец собирался жениться на девице из исключительно плодовитого семейства, то держать под рукой запасного продолжателя рода в моем лице необходимости не было.

Сара озабоченно нахмурилась.

— И что же он сделал?

Резкий порыв ветра дал Робу возможность надолго сосредоточиться на управлении лодкой, чтобы справиться с гневом, который неизменно вызывали у него в душе мысли о брате.

— Дражайший Эдмунд продал меня флотским вербовщикам.

— Господи помилуй! — ахнула Сара. — Но это же преступление! Как такое могло произойти? Закон, регулирующий насильственную вербовку, достаточно ясен. Вы не были профессиональным моряком, да и, являясь сыном лорда, вообще не подпадали под его действие.

— Закон может быть ясным и понятным, но те, кто его применяет, могут оказаться продажными душами. Дорогой Эдмунд без труда договорился о том, чтобы меня похитили, связали и доставили на корабль, которому нужны были члены экипажа. — По губам Роба скользнула горькая улыбка. — Так что, отвечая на ваш вопрос, я могу сказать, что да, у меня есть опыт хождения под парусом. В качестве обычного матроса на индийском торговом корабле.

В подтверждение его слов на спине у Роба имелись шрамы от линька[17].

Сара покачала головой, отказываясь верить своим ушам.

— Как он мог поступить так с родным братом?

— Очень даже легко. Если наши с отцом отношения можно охарактеризовать как неприязненные, то с Эдмундом мы откровенно ненавидели друг друга. Когда я видел брата в последний раз, он удовлетворенно улыбался, глядя, как четверо мужчин избивали меня, а потом связали, сунули в рот кляп и увезли.

Сара возмущенно фыркнула, но у нее достало ума и такта, чтобы не развивать эту тему.

— И сколько вы прослужили простым матросом?

— Около года. Я сбежал с корабля в Бомбее и нашел работу у одного важного чиновника Ост-Индской компании. Мистер Фрейзер нанял меня из-за моей шотландской фамилии. Он хорошо обращался со мной и дал мне возможность учиться. Я стал кем-то вроде его личного секретаря и телохранителя.

Заодно Роб усовершенствовал свое умение драться. Теперь он мог в одиночку выстоять против четверых и даже выйти победителем. Однажды он спас мистеру Фрейзеру жизнь, когда на них напали бандиты.

— Я рада, что нашелся человек, оценивший вас по достоинству! Сколько времени вы провели в Индии?

— Почти пять лет. Я был не прочь задержаться там подольше. Страна мне очень понравилась.

Даже сейчас он иногда просыпался от запаха специй, а память сохранила воспоминания о ярких красках тропиков.

Сгущались сумерки, но света было еще достаточно, чтобы он видел нежные черты ее лица, когда Сара спросила:

— Так почему же вы уехали оттуда, если Индия вам нравилась, да и работа у вас была подходящая?

Он невесело улыбнулся.

— Прожженный циник, каковым полагает себя настоящий сыщик уголовного полицейского суда, не должен признаваться в таких сантиментах, но… в глубине души я — британец до мозга костей. Я скучал по родине. Поэтому половину своих сбережений я отдал Фрейзеру, чтобы он выгодно вложил их в какое-нибудь предприятие, а сам купил место на корабле, идущем в Лондон.

— Я научился проводить тайные, иногда опасные расследования, и потому оказался на Боу-стрит[18]. — Он убрал прядь волос, упавшую девушке на лицо. — Чтобы спасать светловолосых барышень.

— Я бы тоже очень скучала по Англии, — сказала Сара. — И вы больше никогда не сталкивались со своим ужасным братом?

Роб покачал головой.

— Цивилизованная сдержанность восторжествовала. Вернувшись в Англию, я решил забыть обо всем и начать новую главу своей жизни. — Он бы не выжил, если бы не заставил себя смирить ярость и выбросить из головы предательство старшего брата. — Одно время меня одолевало искушение дать своей семейке знать о том, что я стал сыщиком, дабы повергнуть их в еще больший шок, но я бы ничего не добился, требуя извинений или отмщения. На первое они бы не согласились, а я не хотел, чтобы меня повесили, если бы я совершил второе.

— Вы поступили мудро. — В лодке воцарилось молчание, нарушаемое лишь плеском волн да свистом ветра. Наконец Сара негромко спросила: — Вы счастливы в этой жизни, которую выстроили для себя, Роб?

— Счастлив? — задумчиво протянул он. — Разумеется, я доволен. Я хорошо делаю свою работу, и она приносит мне удовлетворение. Я помогаю людям, а при случае еще и вершу справедливость. — Он крепче обнял ее за плечи. — Иногда мне даже удастся спасти светловолосую барышню. Да, мне нравится моя жизнь.